Необручница: На острове любви (СИ)

Мои пальцы коснулись складок госпожи и прошлись по ним, захватывая вошедший в них орган, в ту же секунду замерший, и я беспрепятственно смазала и его, скользнув к корневищу.

Сир Брис продолжил движение, из-за спины жены глядя на меня, оставшуюся и помогающую массирующими движениями обоим. Госпожа расслабилась, закрыла глаза, и её стоны доказали мне, что я всё сделала правильно. Одна-две минуты — и господин содрогнулся, выплёскивая жидкий огонь в супругу. Первая часть обряда, хвала древним, была окончена.

Госпожа подалась вперёд, освобождаясь от розового, наполняющего себя, обернулась к мужу, поцеловала его, утомлённого получасовым безостановочным действом, и потянулась ко мне. Это не было запланировано, и, скорее всего, сир Брис не знал о том, что наши отношения с госпожой так далеко зашли. Благодарность и не получившая желанного страсть госпожи требовала выхода.

Меня поцеловали, чувственно и даже слишком, вырывая тихий стон. Госпожа потянула вверх моё платье. Настала моя очередь.

Мы увлечённо целовались, пока сир Брис пил воду. Я не знаю, почему он не наливал вина, хотя бутылка стояла на столике и к ней были приготовлены кубки на троих. Госпожа первая разорвала поцелуй, отстранилась и лукаво взглянула на мужа. О его отношении к происходящему я поняла спустя минуту, когда госпожа велела мне занять её место на кровати и склонилась, чтобы поцеловать ещё раз в губы и мою грудь.

Вид у сира Бриса, не ожидавшего такого подарка от ритуала, был ошеломлённый.

— Брис, будь уважителен и нежен с Аной, как со мной… — проворковала госпожа, смещаясь к нему, неуверенно опускающемуся на колени в прежнюю позу. Его руку поднесли к моим бёдрам, будто мои складочки сир Брис видел первый раз в жизни. Впрочем, тогда, в кабинете было темно, так что вполне возможно, у господина появилась возможность познакомиться с моим телом заново.

Стоит ли говорить о том, что там уже было влажно и готово страдать за обоих моих хозяев? Сир Брис вошёл в меня, а на лице застыло каменное выражение, словно он испытывал одну единственную эмоцию — сосредоточенность.

Вид на него мне закрыла белая ткань платка, впрочем, поехавшая вниз от первого же движения вглубь — я выгнулась, натягивая простыню руками на себя и запрокидывая голову. Немного движений сира Бриса — и спазмы отпустили. Рядом сидела госпожа, и моя рука машинально погладила её, сжимая бедро.

— О, Ана! — выдохнул любимый голос. Платок был убран, красивые глаза склонились ко мне, а я жадно впилась в подставленные губы: скольжения сира Бриса и его возвышающийся торс будили во мне нечто невероятное.

— Я хочу сделать вам приятное, госпожа, — призналась я, эгоистично кривя душой, ибо когда я делала приятной моей сирре, то сама получала не меньшее удовольствие.

Она меня поняла. Я успела поймать изумлённый взгляд сира Бриса и его открывшийся рот, как мне на лицо опустились многострадальная розочка госпожи, вытерпевшая получасовую пытку. Мои руки обхватили поудобнее стройные бёдра, и язык пошёл в дело.

Я ощущала смешение вкусов — сок госпожи смешался с жемчугом господина, оставившим свой пряный след, и это сводило с ума ещё больше, как и осознание того, что мои хозяева сейчас оба со мной.

Мы с госпожой только входили во вкус, как толчки сира Бриса стали глубже, резче и очень быстро горячая волна изнутри затопила меня, даже ноги не успели устать от напряжения.

— Брис… — с укором сказала госпожа, но дело было сделано. Ей пришлось слезть с меня, чтобы выполнить очередной шаг ритуала.

Господин утомлённо лёг рядом со мной, и я наконец увидела слабую улыбку на его напряжённом лице. Пока госпожа собирала платком жемчуг, вытекающий из меня, говоря тем самым: «Он — только мой! И только он станет отцом моих детей!» — господин поднёс руку к моему лицу и коснулся пальцами рта, как бы из любопытства, желая знать, что я буду делать. Я покорно приняла их, видя, как расширяются его ноздри, и слыша, как сбивается дыхание от меняющейся картины запланированного ритуала.

Высушив меня, госпожа решила вознаградить за моё желание помочь и восполнить быструю работу господина, не выполнившего просьбу быть со мной нежным. Её язык быстро довёл меня до исступления, и, кажется, потеряв голову от моих всхлипов и встречных движений, она сама застонала.

Сир Брис наблюдал за нами и машинально то и дело подносил и сразу отдёргивал руку от своего ствола, опять принявший боевой вид: у магов с самоудовлетворением были опасные сложности.

— Прошу, господин! — взмолилась я, отпуская его пальцы и взглядом показывая на то, чего сейчас мне хотелось больше всего. Он понял и вскоре оказался бёдрами у моего лица. Общая игра, наконец, захватила его, он отбросил стеснение…

Пропитанный ароматами воздух в спальне или же наше обоюдное доверие — не знаю, что помогало сладкому безумию. Мы ласкали друг друга, как могли, перестав спрашивать разрешение и безошибочно угадывая желания друг друга при смене положения тел. Наверное, в Люмерии в эту ночь не было более счастливого мужчины, чем сир Брис. Наблюдая за нашими синхронными ласками, в какой-то момент он простонал: