Необручница: На острове любви (СИ)

Я попросила отпустить руку, чтобы намылить тряпицу и приготовить воду для полоскания. Слава Основателям, он послушался. На врученную тряпицу со взбитым мылом посмотрел так, словно не понимал предназначения этой вещи.

— Домывайтесь! Вот вам черпак, вода — полощитесь самостоятельно. Пойду принесу вам сухую одежду, — не давая возможность придумывать очередной глупый повод, я вышла.

Меня ощутимо знобило от происходящего, и музыка шторма как никогда служила подходящим фоном для того состояния обречённости, в котором я находилась. Герцог — женолюбец, не уйдёт, пока не добьётся своего. Госпожа и сир Брис ждут от меня хорошей актёрской игры. А я? Кто подумал о моих чувствах? Глубоко был заперт страх перед разлукой с семьёй Эдрихам. Как я смогу жить после? Дома заклюют, в Люмосе, если открою лавку, я буду постоянно встречаться с моими бывшими хозяевами. И, кто знает, насколько спокойно будут они потом воспринимать меня — как напоминание о власти над… органом сира Бриса?

С трудом сосредоточившись, я открыла замок в гардеробную с помощью магии, собрала комплект одежды, включая плащ, и вернулась с этим ворохом. Положила его на кровать и уселась ждать, когда сир Райан соизволит, наконец, освободить мою купальню.

Он вышел голый, опять со стекающей на пол водой, и, как я ни избегала этого, увидела мощный длинный ствол, словно бушприт на каравелле, указывающий курс. Смущённо отвернулась и пересела на другую сторону кровати, спиной к гостю.

— Вытереться не дашь? — он напомнил мне, что я забыла принести ему простыню.

Протянула ему свою, не оборачиваясь. Герцог молча вытирался, затем послышался шорох надеваемой одежды. И вдруг меня сгребли и прижали к себе:

— Хватит издеваться надо мной! — лавина рычащих поцелуев обрушилась куда попало, кажется, даже шлафору досталось немного ласки. На мой писк и попытку вырваться не обращали внимания. Шлафор полетел куда-то в сторону, испытывая разочарование от неудавшейся любви, и теперь через тонкое платье болезненно чувствовались хищные прикосновения, мнущие бёдра, грудь. — Ты же думала обо мне, хотела меня, почему играешь со мной?

— Я вас не хотела…

Но кому я это говорила? Человеку, который уже однажды раздвинул мне ноги и угрожал проникнуть без моего разрешения?

Герцог вдруг остановился, натянул пальцами свой подарок, поднося жемчужину к моим глазам:

— Это артефакт, он передаёт твои мысли обо мне, Ана. Всё, что ты чувствуешь, когда думаешь обо мне, чувствую я.

Я замерла: так вот оно что! Лицо сира Райана с такой знакомой гримасой решительности нависало надо мной. Он снова посмеялся и… Слёзы брызнули из моих глаз:

— Делайте своё дело и уходите!

— Ты не то говоришь, Ана! — лица его я не видела, но по тону сложно было определить, чего он от меня хочет.

Он внезапно, как и всё сегодня делал, сменил тактику. Начал терпеливо отирать мои скатывающиеся слёзы, оглаживать полушария грудей, живот, спускался к развилке между моих ног и снова поднимался к животу.

Кое-как усмирив желание выплакаться, помогло лишь обещание сделать это, когда мой гость уйдёт, я вытерла лицо и, не открывая глаз, покорно произнесла то, что от меня хотели услышать:

— Я буду вашей… подругой. Возьмите меня, сир Райан…

То или не то услышал мой гость, но руки остановились, а приблизилось чужое дыхание к лицу:

— Ты согласна, Ана?

— Да.

И всё-таки он мне не поверил, отстранился, причём далеко, его дыхание больше не согревало мне шею. Я открыла глаза и повернула голову в его сторону. Сир Риз сидел спиной ко мне в одной рубашке, уперевшись обеими руками в кровать. Начнись сегодняшняя наша встреча по-другому, сейчас, возможно, я бы обвила его спину руками и зацеловала до беспамятства. Но игра была слишком нечестная. Меня принуждали, уговаривали, намекали.

Приподнялась, стянула с себя платье, на мой шорох обернулись. Серые глаза сначала с изумлением и, наконец, с любопытством рассмотрели моё тело.

— Я согласна попробовать, сир Райан, — под этим слишком горячим взглядом я невольно прикрыла грудь руками и подняла ноги, закрываясь коленями.

— Райан. Просто Райан…

Он сам снял рубашку и потянулся ко мне, разводя мои ноги, опрокидывая на спину и прижимая мои руки к подушке. Я лежала и прислушивалась к ощущениям, приятным, безусловно, но мой разум продолжал посылать притупляющие наслаждение щиты в те места, куда меня целовали. Даже танец языка меж бёдер не принёс того удовольствия, которое я испытала минувшим утром, вместе с сиром Брисом. Сделала вид, что мне хорошо, несколько раз приподняла бёдра навстречу, и это обмануло герцога.

— Я хочу вас, возьмите меня, сир Райан, — озвучила я желаемое, и просьбу мою выполнили. Развели ноги поудобнее, и твёрдая напряжённая плоть ткнулась в меня. Но прежде чем проникнуть, герцог зашептал те же слова, что и сир Брис, когда впервые проникал в меня — клятвы мужчины перед магией, защищающей и всё контролирующей.