Необузданная сила

- Не волнуйся, Юнона. Правда. - Он взял ее руку и неловко пожал ее. Ее кожа была мягка. Он чсно чувствовал ее запах вблизи. Он хотел просто успокоить ее, но подозревал, что слов будет недостаточно. - Если Koтa узнает, кто я, я дам ему возможности сказать что-либо еще.

Это не произвело того эффекта, который он предполагал. Она отстранилась и повернулась к выходу.

- Это - то, чего я боюсь, - сказала она, ее рука, коснулась панели управления.

Свет и воздух резко заполнили шлюз, словно ворвавшийся в открытую дверь хушид. Он закрыл глаза от внезапного окончания момента, который существовал так недолго между ними. Он не понимал, о чем это говорило. Хотя он попробовал, но не сумел дать ей то, что она ждала от него. Заверение, конечно, было частью этого; свидетельство его истинной преданности, возможно, тоже. Он изо всех сил пытался словами вернуть ее, но мог только наблюдать ее возвращение на корабль.

- ПРОКСИ, - сказала она по комлинку, глядя на зелено-серый вентиль подачи топлива, - иди сюда и помогите мне очистить корабль от этой дряни.

Ученик понял намек. Этой проблемой он займется позже, как только он найдет Бейла Oргана. В какой момент его миссия станет еще более сложной и опасной? Одно дело - спасти слепого старика, доказать свою ценность Лейе Органа - было значительно более трудно. Бейл Органа, с другой стороны, пережил узурпирование Палпатином Сената и Чистки Джедаев; он, конечно, имел большой опыт по части выявления шпионов. Как только Органа окажется на его стороне, ученик окажется на вражеской стороне и может быть объявлен мятежником и предателем Империи, если будет раскрыт любой из сторон. Его навыки сейчас были весьма сильны, и усиливались с каждой миссией, но жизнь проверит его каждую способность на деле.

Так или иначе, Юнона волновала его намного больше. Его Учитель интенсивно обучал его искусству насилия и обмана. Женщины были темой, о которой он вообще ничего не знал.

Он бросил последний взгляд на нее, старательно работающую над механической платой, включил комлинк и быстро пошел прочь в зловонные джунгли.

*

Какое-то время он вообще ничего не ощущал в обширном и запутанном жизненном пространстве плодородного мира. Баланс действительно сместился глубоко в темную сторону по сравнению с его последним посещением этой планеты. Он нашел новое окружение знакомым, но неудобным, и чувствовал, что он был узнан, но не приветствован. Последнее удивил его и заняло его мысли, в то время, как он защищался от огромных хищников, которые этот мир посылал на него.

Без Шаак Ти, контролирующей их врожденную чувствительность к Силе, фелуцианцы сейчас набрасывались на него в любой момент. Джунгли были скрыты глубокими тенями и сильно воняли. Выпуклые растения взрывались, когда он приближался, окружая его кислым туманом. Скрюченные, мощные виноградные лозы запутывали его лодыжки или обвивались вокруг его горла, в то время как ядовитые пиявки прикреплялись к его ботинкам каждый раз, когда он ступал в лужу. Плывуны высасывали из него жизненные силы. Большие, летающие твари со, словно разрезанными ножницами, зубатыми челюстями нападали из-под навесов, огрызаясь на него.

Один раз, когда он нашел убежище под деревом, само дерево попробовало убить его. С громким треском, оно отделилось от своей корневой системы и свалилось вниз на него; это размазало бы его по земле, если бы он вовремя не отскочил в сторону. Пораженный, он смотрел, как полностью новая корневая система выползает через отверстия в коре, очевидно намереваясь полакомиться существом, которое было раздавлено под весом ствола. Бесчисленные мусорщики, от незримо маленьких до грузно-больших, собирались на звук, надеясь использовать в своих интересах хищное дерево.

Ученик отошел насколько возможно подальше от этой сцены.

Он должен был когда-нибудь все же столкнуться с любым из интеллектуальных аборигенов, но предполагал, что они будут не менее враждебными, чем любая другая форма жизни на планете. Хотя он также был воином темной стороны, они не должны были выказазывать ему никакой преданности. Само понятие преданности было чуждо темной стороне. Большая счастливая семья, которую имел бы джедай, была ложью, или по крайней мере ошибкой. Природа была кровавым делом; гармония не была доминирующим законом. Перемирия могли заключаться, но они были всегда временными. Ситх понимал это. Его Учитель понимал это. Отношения между Учителем и учеником были всегда напряженными, и из этой напряженности происходила великая держава.

Шаак Ти понимала это также. Ситхи всегда предают друг друга, сказала она, так же, как каждая форма жизни предавала другую форму жизни, приверженные их естественной склонности. Мир и гармония были отклонениями, наложенными извне, сопротивляясь каждому соединению.