Необузданные (ЛП)

По крайней мере, до тех пор, пока его сестра Фрикса не ушла, чтобы основать собственное племя. Он достаточно повзрослел и стал искать свое место в племени, Грон исчез, а Мруин начал отдаляться. У Крану было время подумать о своей сестре и младшем брате. Он надеялся, что Фрикса счастлива и здорова, и ей в отличие от него удалось найти свое племя. Ему была интересна судьба Мруина, как он будет выглядеть и вести себя повзрослев. Мруин был слишком молод, чтобы беспокоиться о возрасте, но это не означало, что Крану не испытывал к нему привязанности.

Грон, напротив, полностью повзрослел и ко всему прочему был Связан. Думать об этом было невыносимо, по крайней мере до тех пор, пока Крану тоже не будет Связан и не сможет думать о нем как о равном, не испытывая горечи от того, что его обошли.

Нет, им с Тройи никогда не приходилось чем-то делиться. Тройи был другом Грона, поэтому они хорошо знали друг друга, имея ограниченный выбор товарищей по детским играм. Повзрослев, Тройи стал приветливее и часто относился к Крану добрее, чем он относился к другим, но Крану не нуждался в друзьях и не отбирал их у своего брата. Будучи здоровыми, сильными, взрослыми самцами, они вместе патрулировали окраины деревни племени Грасты, и ничего больше.

Но делить площадку ночью, с учётом, что их всего двое, куда разумнее. Двум самцам было быстрее и проще построить одну площадку, чем строить по одной площадке для каждого изо дня в день, что было бы утомительно-трудоемким процессом. Его народ лучше всего справлялся в больших социальных группах, и хотя Крану неплохо спалось на площадке одному, зная, что Тройи находится на другой площадке по соседству, Тройи не обладал такой силой духа. Он сомневался, что другой самец способен сойти с ума, лишившись племени, но это было единственным, что он мог сделать, дабы облегчить для него изгнание.

Как только площадка была сооружена, они с Тройи прислонились спинами к стволу дерева. Они привыкли спать сидя, так что им не нужно было строить большую площадку. Сейчас они сидели бок о бок по той же самой причине. Крану расслабился, приготовившись ко сну, и закрыл глаза, откинув голову на ствол дерева. Его шкура коснулась руки Тройи, и он переместился так, чтобы их руки вплотную прижались друг к другу, хотя малейшее прикосновение будет раздражать, а он терпеть не мог, когда что-то щекотало его шкуру.

— Завтра я представлюсь. Хватит прятаться и крутиться поблизости, — пробормотал Крану в темноту.

— Хорошо, — ответил Тройи полусонным голосом. — Не думаю, что у нее есть племя.

— У нее есть мы, — закончил Крану, и Тройи понял, что лучше не начинать свой обычный заумный спор. Он лишь тихо рыкнул, и они замолчали.

Прежде чем заснуть, Крану мысленно повторил слова, которые произносил практически с тех пор, как его изгнали, когда он впервые был отвергнут Королевой и находился вдали от своей семьи достаточно долго, чтобы заскучать по ним.

«Это мое племя, — подумал он, чувствуя, как рука Тройи прижимается к его руке, но стараясь не шевельнуться и не выдать себя. — Это моя семья. Я не одинок».

Глава 6

Наконец забрезжил рассвет. Мойра знала, что он на подходе, поскольку ему предшествовал щебет птиц, которые добрых полчаса назад наполнили джунгли своими песнопениями. Она с трудом натянула ботинки и снова сняла с себя жилетку, запихнув ее в рюкзак с предположением, что сегодня будет еще один знойный денек. Вид того, как розовые лучи солнца становятся золотыми, а затем белыми, когда солнце поднялось выше, был красивым и завораживающим. Она никогда раньше не наблюдала за восходом солнца у себя дома.

Она, наверное, высоко бы его оценила, если бы не тоска по дому и спокойно проведенной ночи в своей постели, если бы ее задница не была влажной от утренней росы, а от нее не несло как от свалки. Она не спала уже несколько часов и чувствовала себя хреново. Глаза щипало, а тело болело и одеревенело от долгого сидения всю ночь напролет, после целого дня бесцельных хождений. Она чувствовала, что некоторые части тела за ночь избирательно онемели, понятия не имея, хорошо это или плохо. К тому же она чувствовала себя грязной и чумазой, жалея, что у нее нет зубной щетки, шампуня и чистого белья.

Как только рассвело настолько, что можно было разглядеть землю под ногами, Мойра поднялась и закинула рюкзак на плечи. Ее тело протестовало, но она все равно отправилась в путь. Она хотела выйти пораньше, пройти несколько километров, пока было еще относительно прохладно, зная, что ее тело разомнется, как только она воспользуется им. Плюс ко всему она хотела сохранить дистанцию между собой и тем, кто принес ей рюкзак. Ее целью на этот день было найти воду, запас которой был не вечен, даже с учётом фруктов, которые могли ее заменить, да и вообще, было приятно иметь цель.