Необычайно романтичный (ЛП)

- Доверие, Люси ... - Кончик носа Леандера вспыхнул на долю секунды голубоватым светом, прежде чем он закончил задачу, похвалил себя самого защелкав языком и перешел к следующей. - Доверие.

- Да пошел ты, - ответила я недружелюбно. - В то время как ты где-то там провел два прекрасных дня, я здесь ...

- Не прекрасных дня. - Тон Леандера был таким убедительным, что я замолчала. - Кроме того, тебе нужно воплотить в жизнь твое следующее задание. В этот раз оно ничего общего не имеет со страхом. Ну, может быть, все же имеет, но Хозяина времени поблизости не будет ... во всяком случае, я на это надеюсь, потому что ...

- Давай говори уже! - прервала я его нетерпеливо и посмотрела, полная сомнений, на мою тетрадь. Никогда в жизни господин Цимерманн не поверит в то, что я сама решила эти задачи. Они выглядели идеально. Это и Леандер заметил и начал точные лини карандаша тут и там тереть указательным пальцем и вставлять небольшие ошибки, что явно причиняло ему внутреннюю боль.

- Formidable (франц. замечательно), - в конце концов, поздравил он себя за свою собственную работу и поднял на меня глаза. - Билли. Ты должна поехать к Билли поговорить и помириться с ним.

- Опять обмен мнениями? Это ведь я уже сделала с Софи. - Даже больше, чем это - после нашего мероприятия с трупом я в первый раз спала в кровати с девчонкой. Мне не хотелось повторения. Софии пела во сне и во время своих бурных снов постоянно пинала меня в голень. Кроме того я вообще не спала, потому что хотела вовремя отреагировать, если Леандер вдруг пришел бы домой.

- Мир со всеми. Значит также с твоими ребятами. Мы начнем снова с самой легкой части. С Билли. Потом Сеппо, а потом ... - Веки Леандера дрогнули. - Сердан.

- Не могу я начать с Сердана? Мы же ...

- С Билли. Будет лучше, если ты начнешь с Билли. Билли, потом волосатая обезьяна, потом турок. В этой очередности.

- Меня тошнит, когда ты начинаешь командовать. Правда, я ненавижу это. - О, и эту ненависть можно было ясно услышать. Казалось, она разъедает всю кухню.

- Да, Люси. Я это знаю. Но речь идет сейчас не о твоих эмоциях, а о чем-то высшем.

- Ах да? - Я встала и оттолкнула назад стул. - Значит ты что-то высшее? А я должна служить тебе? Можешь ждать этого, пока не покроешься плесенью!

Леандер тоже встал, не угрожающе, скорее как эхо. Между нами стоял стол, но я чувствовала его физическое присутствие с каждым биением сердца все более отчетливо на моей коже. В этом не было ничего нежного, ничего любящего. Только ужасно сильная воля, которой мое сопротивление не нанесет никакого вреда.

Даже если я пять раз подряд надаю ему пощечин слева и справа, ударю в живот и пну в самое чувствительное место - это не отговорит его от его приказа. Да, я могла бы застрелить его, а его последнее предложение будет звучать: «Иди к Билли.»

Поэтому я пошла к Билли. Я сделала это, проклиная его и пиная все, что попадалось мне на пути - банки от кока-колы, разбитые бутылки, пакеты от Макдональдса, - пока не оказалась на остановки электрички и поняла, что вовсе не знала, где жил Билли. Мы никогда у него не были. Я знала его фамилию, это да, а также то, что его родители развелись - но в какой части города он жил? Я не имела представления. И что теперь? Позвонить Сеппо и Сердану?

Но Леандер настаивал на последовательности - и вообразила ли я себе это или его «Сердан» прозвучало особенно выразительно? Как и уже при наших последних разговорах о ребятах? Что же он знал, чего не знала я?

Я как раз хотела вернуться, но тут запищал мой мобильный. Высветился мамин номер, но я догадывалась, от кого пришло сообщение. «Оггерсхайм. Капелленгассе 17. И сделай тоже самое, что с Софи: Открой свое сердце и будь честной.»

- Да пошел ты ..., - дала я своему гневу выход, пнула, в отсутствие банки от кока-колы, мусорку и стала ждать следующей электрички в сторону Оггерсхайма. Разве это не было странно? То, что мы никогда не были у Билли?

Мы собирались у Сеппо или иногда у меня, в основном последнее, потому что у меня был домашний арест. Можно ли было вообще называть кого-то своим другом, чей дом никогда не видел? Что собственно я вообще знала о Билли? Почти ничего.

Он когда-то занимался каратэ, а его родители в прошедшие месяцы постоянно ругались. И у него время от времени были проблемы с весом. Я знала его движения в паркуре наизусть и уберегла его во время нашего школьного проекта, когда мы играли в ангелов-хранителей, от карьеры в музыкальной группе, которую Леандер весьма коварно организовал. Но хватало ли этого, чтобы просто так навестить его?

Я чувствовала себя не в своей тарелке, когда плелась вдоль улицы Капелленгассе и искала номер семнадцать. Окрестность казалась почти деревенской, совсем другая, чем Хемсхоф. Это впечатление усилилось, когда я нашла старинный дом с номером семнадцать. Мне даже казалось, что за мной наблюдают, когда стояла на ступеньках перед входом, читала таблички со звонками и искала фамилию Билли.