Необычайное похищение (СИ)

Часть окон светилась. Алексей выбрал себе цель — номер на первом этаже. Там даже не форточка — окно было открыто!

Он вскарабкался по карнизу и аккуратно пролез в открытое окно. Распихал по карманам несколько безделушек. Его привлек и телефон с антенной. Как вдруг…

Тяжело вспоминать! В номер вломились мужики, началась драка. Одному Сотников сломал нос, другому скулу. Он выпрыгнул в окно и убежал бы, но как назло появился хозяин овчарки и дал псу команду «Фас!». Казавшаяся доброй собака атаковала. Алексей мог бы вырубить любого человека, а вот что делать с псом — не знал…

ГЛАВА 16

От воспоминаний Алексея отвлекла Аленушка. Девушка спросила главного мечника:

— Ты так задумался. У тебя даже дыхание изменилось. Опять видения? Похоже, что-то неприятное?

Сотников улыбнулся:

— Нет, не видения. Вспоминал приключения своей юности. Были у меня и тяжелые моменты.

— Тебя тоже угнали в рабство? — опять спросила девушка.

Главный мечник неохотно ответил:

— Почти… Хотя в данном случае я вспоминал не это, а свою ошибку, стоившую мне свободы и прервавшую спортивную карьеру.

— Может, расскажешь?

— Расскажу потом. Сначала хотелось бы дослушать твой рассказ. Что ты ощущала, попав в рабство?

— Если речь вести только о телесных ощущениях, то у меня рабство оказалось даже лучше воли, — девушка удобней устроилась в седле. — Хотя какая там воля! На барина работала с раннего детства, много работала. У родителей жила вполне сносно. Но потом отдали на услужение барину. Как я не старалась, господа всегда находили повод придраться. Особенно барыня. Даже иногда пороли меня из-за нее кнутом по подошвам ног, так барин приказывал и любил смотреть на процесс. Было очень больно! И ходить после этого некоторое время мучительно.

Барыня, впрочем, могла и поцеловать, но после поцелуя дергала меня за густые волосы или косы. Ее это нравилось. А работы, как правило, много. Как попала в услужение, часто не выспалась. Я и у родителей то же не бездельничали, но зимой хоть отоспаться можно. Очень не любила я господ, а вот рабство для меня лично оказалось совсем не страшным. Узнав, что я подарок султану, татары вели себя вежливо, кричать на меня не смели. В дороге предлагали хорошую еду, в карете лежала на шелковых подушках, укрывшись атласным одеялом, шитым золотыми нитками.

Алексей с улыбкой заметил:

— Не всем рабыням так везет!

— Не всем, далеко не всем! — согласилась Аленушка, ее глаза увлажнились. — Я видела, как гнали в рабство простых русских девчат. Связанные за руки и косы, многие в одних рубашках, а то и вовсе нагишом. Постоянные удары плетьми. Мне и барыню нашу удалось увидеть. Она еще женщина не старая, ей сорока не было. А как за неделю изменилась! Гладкая и дородная была, а похудела, глаза провалились, щеки впали. Ее гнали с простонародьем, босые ноги с непривычки разбила в кровь. Это мы, деревенские, без обуви бегали пока мороз не начнет кусать пятки.

— Ну вот, и барыне возмездие пришло, — вставил свое слово Алексей.

— Да, барыня в лохмотьях с распоротой после ударов кнута спиной — это уже возмездие. А барин, как я потом узнала, вообще сгинул. Слухи ходили, что, спасаясь от татар, он в трясине утоп, но, может, и медведь его загрыз. Во всяком случае, с нами его не было.

Тут Аленушка довольно улыбнулась:

— Наказал Господь барскую семью за наши слезы!

— А с барчуком что стало? — спросил Алексей.

— Его я больше не видела, но потом узнала, что он все-таки выбрался из полона. Как-то ему повезло устроиться чем-то вроде приказчика и лет через двадцать он быть отпущенным на Родину, — тут девушка снова нахмурилась, но продолжила:

— Судьбу братьев своих знаю. Николу и Мишу, тринадцати и двенадцати лет продали на рудники туркам. Младшего десятилетнего Андрюшку сначала в услужение отдали, потом то же перевели на рудники. Там все они и вкалывали. Это долгая история, но потом мне их удалось выручить — никто не погиб, хотя помучились под плетьми надсмотрщиков на тяжелой работе. Рудники — место очень неприятное, лучше каменоломни на поверхности. Рабов чередовали, чтобы они не слишком быстро погибали: неделя под землей, неделя в открытом карьере на солнышке. Правда, потом еще тяжелее возвращаться в вонючие, с ядовитыми испарениями, шахты. Но рабы не выбирают, а чередование позволяло им очистить легкие и выжить. Для Османской империи наступили не самые лучшие времена — война с Ираном катилась к поражению, поэтому рабов хоть немного стали беречь.

У меня еще были три сестры, которые оказались в неволе! Двух отправили на плантации, а одну продали в гарем.

Алексей шепотом, словно это большая тайна, спросил у Аленушки:

— Твои сестры были такие же красивые, как и ты?

Девушка ответила:

— Да, красивые. Почти такие же, как и я. Большинство девушек на Руси красивы и стройны благодаря свежему воздуху и работе, что не дает жиреть телесам. Но не всем, согласись, найдется место в гаремах. Кто-то должен и пшеницу с рисом выращивать. Плюс еще хлопок в моду вошел, понадобились для новых плантаций рабыни.

Алексей заметил:

— У вас была приличная семья — семеро детей!

Аленушка поправила: