Необычайное путешествие

— Была, — неохотно ответил мальчик.

— А где она?

— Умерла. Фабричный доктор сказал, будто у нее было больное сердце. Только это враки! Она просто надорвалась на фабрике.

— Она подняла чтонибудь тяжелое?

— Папа подсчитал, что она подняла в этот день около пяти тонн.

— Этого не может быть, — поразился Вася. — Ни один человек не может поднять такую тяжесть!

— Папа объяснил мне, как это получилось. Они работала на консервной фабрике. Ну, там, как и везде, конвейер. Это вроде поезда из разных установок. У одного конца этого «поезда» стояла мама. Работа у нее была как будто легкая. Только вкладывать в отверстие машины прямоугольные пластинки жести. А на другом конце «поезда» из другого отверстия выпадают уже готовые коробки с консервами. Все девять часов мама должна без остановки опускать эти пластинки. Если она остановится хоть на секунду, — остановится весь конвейер, а за это сразу увольняют. Ну, мама так давно там работала, что уже сама стала как машина. Каждую минуту она опускала в отверстие ровно триста пятьдесят пластинок, ни одной больше, ни одной меньше. В час это получалось уже двадцать одна тысяча штук, а за девять часов работы — сто восемьдесят девять тысяч. Каждая пластинка весит двадцать пять граммов. Помножь на сто восемьдесят девять тысяч штук — получится четыре тонны семьсот двадцать пять килограммов.

Но хозяину фабрики показалось, что этого мало, и он приказал пустить конвейер еще быстрее. К нему приделали звонки, которые отмечали время. Мама говорила, что они действуют, как какие-то погонялки. Но как она ни торопилась, никак не могла успеть за новой скоростью, и конвейер два раза останавливался.

В этот день она пришла домой такая измученная, что ничего не могла есть.

На другой день за маминой спиной поставили надсмотрщика с часами[13], которые показывают не только минуты, но и секунды. Он следил за каждым ее движением и все приговаривал: — Быстрее… Еще быстрее… Вы неспособная работница… Придется вас уволить…

Это мы узнали уже не от мамы, а от ее подруги, которая работала недалеко от нее, а маму принесли домой без сознания, и она умерла, даже не простившись с нами.

Мальчик всхлипнул, но тут же сердито потер глаза кулачком, испещренным шрамами, резко повернулся и ушел, не прибавив больше ни слова.

— Неужели все американцы живут так же, как этот мальчик? — недоверчиво оказал Валерик, отходя от витрины. — Для кого же тогда все то, что мы видим в магазинах?

Вася не успел высказать мнения по этому поводу, так как в этот момент прямо под ноги Кюльжан метнулась крохотная желтая собачонка, спасаясь от преследования здоровенного пса. Кюльжан, вскрикнув, подхватила ее на руки. Видно, пес успелтаки хватить собачку зубами — шелковистая шерстка маленького животного была коегде запятнана кровью.

Пес с рычанием кидался на непрошенных заступников, и мальчикам, которые заслонили собою Кюльжан, пришлось бы плохо, но тут как раз подоспела помощь. На месте происшествия резко остановилась длинная легковая автомашина, из нее поспешно выскочил мужчина в синем костюме с бронзовыми пуговицами и, вынув небольшой револьвер, выстрелил в ухо разъяренной собаке.

С глухим рычанием пес упал, задергал лапами, и свирепый блеск его глаз потух.

Спрятав револьвер, мужчина взял из рук Кюльжан собачку, но сделал это так неловко, что крошечное животное болезненно завизжало.

— Оставьте, Томас, — послышался из автомобиля нетерпеливый женский голос. — Разве вы не знаете, что Эльси не выносит прикосновения мужских рук? Пусть девочка сама отнесет ее в машину.

Томас торопливо вернул собачку Кюльжан и любезным жестом пригласил девочку подойти к машине.

— Ничего, — отнеси, — примирительно сказал Вася, видя колебание подруги.

Кюльжан повиновалась.

— Боже мой, — воскликнул тот же голос из машины. — Я не могу взять ее на руки. Я боюсь крови… Садись, девочка, в машину. Ты довезешь бедную Эльси до самого дома. Я тебе заплачу. Садись же скорее!

Но Кюльжан с возгласом протеста отпрянула от автомобиля и спряталась за спины мальчиков.

— Боже! Какая дикарка! — раздраженно воскликнула женщина. — Томас! Посадите этих мальчишек к себе, раз девочка боится с ними расстаться. Да скорее, пожалуйста! А то бедняжка Эльси совсем изойдет кровью.

Не успели мальчики опомниться, как дюжий Томас втолкнул их в кабину шофера, услужливо открыл дверцу перед Кюльжан, сел сам, и машина тронулась.

Она быстро неслась по улицам города, обгоняя попутные автомобили. Видимо, владелица этой машины была хорошо известна полисменам, дежурившим на перекрестках, так как они почтительно козыряли ей вслед.