Необычайные похождения Севы Котлова

Чтобы было удобнее размышлять, я даже ушел в нашу каюту, которая была очень уютной и как раз на четырех человек. Там я долго лежал и изобретал всякие «розыгрыши» до тех пор, пока не наступил вечер. Наш «Некрасов» сбавил скорость, а потом и совсем остановился на середине реки. Тогда меня вдруг осенило! Я выскочил на палубу с таким видом, что все сразу ко мне повернулись.

— Слышали?! — радостно заорал я. — Мы застряли… застряли в этом самом… ну, в каменном ложе! В общем напоролись на порог! Так сказать, споткнулись!.. И сейчас всех нас будут на шлюпках ссаживать прямо в тайгу!

Я обвел всех глазами: никто не испугался. Все даже улыбались. И мама не испугалась! Она, видно, захотела оправдать меня перед всеми и тихо сказала:

— Ты вот торчал целый день на палубе и, наверно, сильно перегрелся. Видишь, как у тебя беспорядочно — перемешались в голове все впечатления этого дня и все разговоры взрослых?.. — Потом она обратилась к Владимиру Николаевичу и извиняющимся голосом объяснила: — Он у нас очень впечатлительный!

Тогда я сам стал громко-громко хохотать:

— Ха-ха-ха! Это я пошутил!..

Рыжик подошел поближе и шепотом спросил:

— С тобой это часто случается?

— Что?

— Ну, вот такие шутки…

— А с тобой?

— Что со мной?

— Ну, это самое… Ты часто в «Туалете» на три часа, как ненормальный, запираешься?

Я разозлился на Рыжика, но он только насмешливо сверкнул своими зелеными глазищами и ушел, гордо засунув руки в карманы штанов.

«Воображает, что у него есть артистический талант, а у меня нету! — с досадой думал я. — Ну ничего! Это мы еще посмотрим! Я еще так вас всех „разыграю“!..»

На следующее утро, очень рано, наш «Некрасов» сделал первую большую остановку. И тут уж я решил не терять времени даром: разыгрывать так разыгрывать! Почти никто из пассажиров еще не вставал, все были в своих каютах, а я уже оделся и сказал маме:

— Пойду немного погуляю по земле. А то все вода да вода! Пройдусь у причала…

Мне, помнится, очень нравилось произносить такие слова, как «причал», «порог», «перекат», «каменное ложе», «встать на якорь», «сняться с якоря»…

— Подожди, пока мы оденемся, — сказала мама.

— Пока вы оденетесь, мы уже снимемся с якоря!

— Но ты же впервые едешь на корабле, поэтому…

Но я перебил маму и солидно поправил ее:

— На кораблях не ездят, а ходят или плавают!

— Ты бы уж после вчерашнего лучше помалкивал, — с верхней полки проворчал Дима. — «Споткнулись о порог! Застряли в ложе!..» (Это он, значит, меня передразнивал.) Тоже в артисты метишь? Талантов у тебя для этого «не хвата…». Ведь для хорошего «розыгрыша» тоже способности нужны!

«Ну, ладно же! — думал я. — Это мы еще посмотрим: „хвата…“ у меня талантов или „не хвата…“».

В эту минуту в каюту вошел папа с зубной щеткой, мыльницей и мохнатым полотенцем.

— Воздух на палубе необыкновенный! Прямо струей вливается в легкие! — воскликнул он, докрасна растирая руки мохнатым полотенцем. — Чистый настой из трав, цветов и хвои! Это же настоящий климат — здоровье! Вот куда нужно ездить на курорты: в тысячу раз полезней юга. И живописней!

— Вот я и хочу выйти на берег, чтобы подышать этим самым… настоем из трав… А мама не пускает! — пожаловался я.

— Ты, наверно, просто не понял маму: она хотела сказать, чтобы ты был осторожен.

— Да. Я именно это имела в виду, — со вздохом согласилась мама.

И, уже закрывая за собою дверь, я слышал, как она сердито шептала папе:

— Хуже всего, когда родители не находят общего языка в вопросах воспитания! Дети всегда этим пользуются…

И я действительно воспользовался: я вовсе не побежал как угорелый дышать «настоем из трав и хвои» (этим можно и на палубе надышаться!), а спустился в читальный зал, откуда хорошо была видна нижняя палуба. Там я притаился и стал наблюдать…

Сперва все было тихо и нормально. Сошли на берег несколько пассажиров с вещами. И по трапу тоже поднялись человека три или четыре с чемоданами, предъявили билеты, возбужденно огляделись по сторонам и стали торопливо разыскивать свои каюты. Я заметил, что почти у всех пассажиров, когда они садятся в поезд или вот на пароход, бывает такой вид, будто они до этого бежали сломя голову, боясь опоздать, и все никак не могут остановиться.

Потом на палубе появились Владимир Николаевич и Вовка Рыжик. Они шли, держа друг друга за руки, как ходят парни и девушки в некоторых кинофильмах. Сзади их окликнул мамин голос, а после нагнал наш «семейный квартет», который стал «семейным трио», потому что в нем не хватало меня. Все медленно спустились по трапу.

— Вы нашего Севу не видели? — мимоходом, еще совсем не волнуясь, спросила мама.

«Та-ак! — решил я. — „Розыгрыш“ начинается!..»

Прошло еще минут двадцать, и вот по радио было объявлено, что все пассажиры должны вернуться на речной экспресс. И все вернулись… А я не вернулся! То есть на самом деле я вовсе никуда с экспресса и не уходил, но все мои ближайшие родственники во главе с мамой, и Рыжик, и Владимир Николаевич были уверены, что я бесследно исчез.

Я видел, как Дима, чуть не сшибая с ног всех встречных, забегал по палубе и у всех спрашивал: