Необычайные похождения Севы Котлова

План созрел довольно быстро: положу «Двенадцать стульев» под рубашку и выйду, как будто для того, чтобы попить газированной воды. Пить мне и правда хотелось. Все было просто. Но как только я подносил книгу к вырезу своей майки, через который нужно было пропустить «Двенадцать стульев», лысый дядя поднимал на меня свои добрые глаза, а мне приходилось нежно прижимать книжку к груди, как это делала старая библиотекарша.

Лысый дядя умилялся чуть не до слез:

— Ах, до чего наша молодежь любит литературу!

Когда же, наконец, он углубился в свой старый журнал и на несколько минут оставил меня в покое, оказалось, что вырез на майке маловат и «Двенадцать стульев» туда не лезут. Пришлось действовать, так сказать, с черного хода. Я вытащил майку из брюк — и тут добрый дядя вновь с любовью взглянул на меня. Заметив некоторое изменение в моем туалете, он очень удивился.

— Как-то жарко, знаете. Душно… — объявил я и стал обмахиваться краем майки, вытащенным из брюк.

— Температура вполне терпимая. И даже прохладно, я бы сказал. Но, может быть, вам не по себе, молодой человек?

Добрый дядя перегнулся через стол и схватил меня за кисть руки. Но пульс у меня оказался абсолютно нормальным.

— Да нет, ерунда, — тихонько вырывался я. — Сейчас все пройдет.

— Не говорите так, не говорите. Сердце — очень загадочный механизм. От него можно ждать всяких сюрпризов и неожиданностей. Вот я — врач, а и то не поручусь за свой двигатель внутреннего сгорания. — Он похлопал себя по груди. — Так что понюхайте немного нашатыря.

Он достал из потайного кармашка брюк маленький пузырек и, перегнувшись через стол, поднес его к моему носу. Пузырек был вонючий, но пришлось понюхать. Два раза чихнув, я почувствовал заметное облегчение, заправил майку обратно в брюки, а добрый дядя посоветовал мне:

— Если еще когда-нибудь почувствуете духоту, охлаждайте прежде всего голову, а не живот. И дышите поглубже.

Я обещал всегда действовать именно таким образом.

Еще некоторое время добрый дядя ворчал по поводу излишней перегрузки учащихся домашними заданиями, огорчался, что я так рано испортил свое зрение и уже вынужден носить очки. Но вот, наконец, он взглянул на часы, сказал «мне пора!» и направился к выходу.

Теперь уж ничто не могло помешать мне. Я запихал книжку под майку и тоже пошел к двери. Я старался идти как можно уверенней, но шаг у меня получался каким-то напряженным, деревянным. «Двенадцать стульев» неприятно щекотали живот и все время грозили вывалиться наружу.

Увидев меня, старая библиотекарша привстала и наклонилась над столиком:

— Вы куда же собрались, молодой человек?

Согласно паспорту я за один день постарел сразу на три года, но никогда еще мне так часто не напоминали о моей молодости: все — и милиционер, и добрый дядя, и старая библиотекарша — назвали меня «молодым человеком». А раньше меня называли просто мальчиком, без всякой добавки «молодой».

— Попить что-то захотелось, — объяснил я библиотекарше.

— Попить? Так у нас ведь графин с водой на каждом столе. По три раза в день воду меняем.

— Ах, графин? А я что-то не заметил… Мне, знаете, газированной воды захотелось. С сиропом…

— А книжку вы в читальном зале оставили?

Я хотел было сказать: «Да, конечно, оставил!», но сама книга не дала мне соврать — она потихоньку переползла через границу майки и брюк, проходившую как раз по линии моего кожаного пояса, и стремительно нырнула в левую штанину. Я вскрикнул, согнул ногу в колене, как аист, и схватился за штанину.

Разговаривали мы все время шепотом, а вскрикнул я полным голосом, так что библиотекарша от неожиданности вздрогнула и схватилась за край стола. Так мы оба и вцепились руками: я — в штанину, а она — в стол.

— Что с вами, молодой человек?

— Судорога ногу свела…

— Судорога? Странно! А почему у вас брючина так раздулась?

— Опухоль. Нога, что ли, опухла…

— А вот я вам сейчас разотру ногу — и судорога пройдет. — Библиотекарша подошла ко мне. — Да вы не стесняйтесь: у меня уж внуки такие, как вы.

— Не трогайте! Не трогайте мою ногу, — зашептал я. — Там воспаление…

— Воспаление хитрости, как говорит моя маленькая внучка. — С этими словами библиотекарша вытащила книгу из моей левой штанины и потрясла ею в воздухе. — Вы хотели похитить книгу, источник знаний?! — воскликнула она.

— Я не хотел похитить… Я только Витьке показать… Вынести на минутку — и сразу обратно…

— Сейчас вот занесу вашу фамилию в наш «черный список врагов книги» — и больше сюда не показывайтесь. На порог вас не пустим!..

Она достала из ящика мою темно-зеленую книжечку, переписала все данные о бедном Диме в свой «черный список» и буквально швырнула паспорт на край стола.

А я молча взял его и поплелся вниз…

Витька все еще петлял по вестибюлю. Заметив меня, он испугался:

— Что случилось, а?

— Молчи, Нытик несчастный! Все из-за тебя… Из-за тебя нашего Диму больше никогда не пустят в читальню. Никогда!.. И он умрет необразованным человеком! Понял?

Один на двоих