НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной»

— Либо ты используешь стоп-слово, либо делаешь, что сказано. Нечего попусту тратить мое время.

Мне была ненавистна сама мысль разочаровать его. Я не хотела использовать стоп-слово. Неохотно я раздвинула для него ноги, и он принялся грубо тереть между ними.

— Либо ты используешь стоп-слово, либо делаешь, что сказано. Нечего попусту тратить мое время.

Потом лег рядом и перевернул меня на бок, обхватив своим телом; со стороны эта поза могла показаться интимной и безобидной, но предплечьем он передавил мне горло, а его шепот на ухо обрушил на меня шквал грязи и оскорблений. Время нежных поцелуев, казалось, ушло безвозвратно.

Он говорил оскорбляющие и унижающие слова — слова, от которых, он знал точно, я влажнею. Он заводил меня. Называл меня шлюхой, шалавой, говорил, что только он может приказать мне кончать или не кончать, что у меня нет права выбора. А затем последовали слова, которые переполнили меня страхом.

— Я собираюсь считать до пяти, и когда я досчитаю, ты, сука, кончишь, или я не знаю, что с тобой сделаю.

Я больше ни о чем не могла думать, всецело сосредоточившись на картине, которую он обрисовал словами: его рука между моих ног, в ушах отдаются числа, пока он считает. За неуловимо короткое время все, что роилось в моем мозгу, притихло. Были только я, он и счет. И это поглотило меня.

Как только он сказал «пять», все произошло. Честное слово, я не ожидала. Я уже начинала беспокоиться, как буду наказана за отсутствие оргазма, и пыталась к этому подготовиться, как вдруг оргазм поразил меня, как кувалдой. Я открыла рот, чтобы закричать, но не издала ни звука. На несколько секунд я окаменела, а потом меня стало трясти. Освобождение было неправдоподобным. У меня промелькнула мысль, что могут лопнуть кровеносные сосуды.

Я не знала, провалилась ли я в сон или просто была не в состоянии сосредоточиться и слушать, но первое, что я начала воспринимать после этого, снова был голос Адама в моих ушах. В этот раз он был мягкий и успокаивающий, спрашивающий, все ли хорошо со мной, рассказывающий, как я была прекрасна. Он снова гладил мои бедра, а рука, которая перед этим придавливала мою шею, теперь нежно ласкала мои соски.

Я повернулась и спрятала лицо у него на груди, не в состоянии смотреть на него в эти минуты, просто потому, что была переполнена всем вместе — и воздействием, и исцелением. Я благодарила его, что-то бормотала у него на груди, пытаясь скрыть то обстоятельство, что от облегчения плачу.

Он тихо засмеялся:

— Милая, за что ты меня благодаришь?

Он потянул одеяло, укрыл нас и, крепко прижав меня, поцеловал в макушку. Его тепло было таким приятным. Впервые за двухнедельный срок я чувствовала себя счастливой и таинственно-умиротворенной.

Когда я проснулась, свет все еще горел — должно быть, Адам уснул вместе со мной, вместо того, чтобы рискнуть выбраться из моих рук и выключить свет. Я не могла бы сказать, сколько проспала, но догадывалась, что немного. Я высвободила его руку из-под себя, полагая, что она может вскорости онеметь, если не восстановить кровообращение.

Пока он спал, я его рассматривала. Без очков он выглядел моложе, удивительно непорочным, совершенно определенно без комплексов — тот, временами безжалостный, мужчина, к которому я пришла, чтобы познать. Никогда до этого я не замечала, какие длинные у него ресницы. Мне стало смешно. Однако я почувствовала себя виноватой — он знал, как помочь мне кончить, хотя я даже не представляла, что это подействует, а я отблагодарила, уснув на нем, безо всяких попыток сделать что-нибудь для него. Я подумала, что для восстановления равновесия может потребоваться время. Но нам надо было кое-что наверстать, и, честно говоря, ни какие-либо мои стойкие опасения насчет способности получать оргазм, ни что угодно другое не было препятствием для того, что было у меня на уме.

Я осторожно скатилась с кровати. Задержавшись рядом с талией, я поцеловала Адама прямо в пах, а потом туда же с другой стороны. Он не шевельнулся. Я поудобнее устроилась на четвереньках и взяла губами член, работая языком по его нижней стороне. Он начал расти у меня во рту, и Адам пошевелился, тихо застонав сквозь сон. Я двигала ртом вперед и назад, ударяя языком по головке члена и нежно гладя пальцами яички.

Он дотронулся рукой до моего бедра, и я немного испугалась. Не выпуская его изо рта, я увидела, как Адам сонно улыбается мне. Я улыбнулась в ответ, насколько это можно было сделать с полным ртом.

Его палец заплясал у меня между ног и проскользнул внутрь меня, как только я взяла член глубоко в горло. Я подавилась им и рефлекторно сжала его пальцы — цепная реакция, которая меня смутила. Я стала быстрее двигать ртом.

— Подожди, — хрипло сказал он.

Я подняла глаза вверх, смущаясь и, буду честна, неохотно. Я получала удовольствие.

— Не так. Возьми меня.

О! Прекрасно. И я снова заулыбалась.