Необыкновенная

— Не думаю, что этим я ей и нравилась. Сначала она любила меня, потому что я нуждалась в ней, потом просто потому, что любила. Знаете, как это бывает.

— Не вполне.

Дейзи широко раскрыла глаза от удивления, но потом кивнула:

— Обычаи Сатклиффов. Планирование семьи. Няни. — Она замолчала, поскольку и так все было ясно.

— Нечего меня жалеть. У меня было все, о чем ребенок может мечтать, слуги, исполняющие любое желание.

Почти. Полузабытое воспоминание о том, как, подбежав к отцу, он услышал, что слишком многого требует, что у отца множество важных дел, прервало ход его мыслей. В его семье не знали, что такое любовь. Во всяком случае, такая, какую имела в виду Дейзи.

Но он не собирался думать об этом. Паркер присел на край кровати в полуметре от Дейзи. Дневник, который он до этого просматривал, лежал на ночном столике между ними. Паркер взглянул на него.

— Выдумки, — сказала Дейзи.

Паркер промолчал и открыл коробку и опять обнаружил боа из перьев, шляпы и бижутерию — дешевые безделушки, которыми украшают сценические костюмы. То же самое было и в остальных коробках.

— Тилли обожала наряжаться, — вставила Дейзи. — Но это не то, что вы ищете.

— Я не знаю, что ищу.

— Вы ищете компромат. И если найдете, спрячете его, чтобы никто никогда не узнал правды. Приятно, наверное, быть достаточно влиятельным, чтобы скрыть все, что тебе угрожает?

— Не знаю. Никогда этого не делал.

Его ответ поразил Дейзи. Глаза стали огромными, она сидела так близко, что он мог бы коснуться соблазнительного колена.

— Вы никогда не использовали свою власть, чтобы скрыть нечто нежелательное? Я думала, что использовали. Вы готовы скрыть правду о Тилли, кажетесь таким упрямым, целеустремленным и…

— Холодным, мне это уже говорили, — сказал Паркер.

Однако, сидя так близко к Дейзи, смотревшей на него с простодушным удивлением, с ее босыми ногами в шлепанцах, он совсем не чувствовал себя холодным.

— Я не хотела сказать, что вы действительно холодны.

— Хотели. И я такой и есть.

Она протянула руку и коснулась его, как будто пыталась переубедить, и если в его крови и был лед, он мгновенно растаял и превратился в пламя. Одним рывком Паркер подвинулся к ней, обхватил за талию и притянул к себе. Наклонившись, он прижался губами к ее губам.

Он упивался ею так, как мечтал с первой встречи, стремясь к ней всем телом, несмотря на то что касался ее лишь рукой и губами. Его мозг перестал функционировать. Он отпускал ее и вновь осыпал поцелуями. Дейзи отвечала ему и даже готова была обвить руками его шею, но вдруг окаменела и отшатнулась от него.

— Нет, не сейчас, — произнесла она.

«Интересно, что она имеет в виду?» — подумал он. В то же время Паркер понимал, что сейчас Дейзи спасает их обоих. Он не смог бы остановиться и пошел до конца, а это грозило немыслимыми осложнениями. Дейзи стала бы для него божественным несчастьем, но она чувствует, что в долгу перед ним, а у него уже были такие неравные отношения. Это всегда ужасно, потому что вынуждает другого человека лгать ему, а он этого не выносил и не хотел переживать вновь.

Очевидно, что Дейзи тоже не желала того, что тлело между ними, и он не собирался спрашивать, что означает «не сейчас».

— Не сейчас? — спросил он вопреки здравому смыслу.

Было видно, что ей неловко, но она выпрямилась и гордо с вызовом взглянула на него:

— Полагаю, я не первая женщина, с которой вы целовались. Вы же не думаете, что вы — первый мужчина, с которым целовалась я?

Конечно нет, тогда почему ему так трудно смириться с мыслью о другом, возможно, не столь холодном мужчине, целующем Дейзи? Ему должно быть все равно.

— Я не так наивен и знаю, что многим хотелось целовать такую женщину, как вы.

Она вздрогнула, словно он сказал что-то не то. Наверное, она права.

— Такую, как я?

— Я не хотел вас обидеть. Я имею в виду вашу привлекательность, а не вашу мораль.

Дейзи зарделась и вновь стала очаровательной, прекрасной и соблазнительной.

— Мне лучше заняться коробками, — сказал он.

— Не думаю, что найдете что-то стоящее.

Дейзи оказалась права, ничего существенного они не обнаружили, но одну вещь они все-таки нашли.

— Мне кажется, это вы, — вдруг сказала она, указывая на газетную вырезку, выскользнувшую из папки.

Паркер удивленно уставился на нее, потом кивнул:

— Да, я, это мой первый корпоративный бал «Сатклифф», после того как меня официально приняли в компанию.

— Обряд посвящения? Год, когда окончилось ваше детство и вы стали мужчиной?

— Можно сказать и так. По словам моего отца, мальчиков Сатклифф вообще не бывает. Мы становимся мужчинами с момента, когда начинаем говорить и учиться повиновению.

К его удивлению, Дейзи скрестила руки на груди:

— Должна сказать вам, Паркер, что, по-моему, Сатклиффы не очень приятная компания.

— Не очень, — согласился он и неожиданно для себя улыбнулся.

— Что в этом смешного?

— Думаю, то, что вы осмелились сказать мне это в лицо.

— Никто раньше не пытался говорить вам неприятные вещи?

— Не так смело, как вы.

— Жаль, но я считаю преступлением лишать ребенка детства.

— Полагаю, ваше детство было счастливым.