Необыкновенная семья

— И проголодался, и устал, и жарко ему. — Она дала Эвану бутылочку, сняла с него шляпу и сапожки, убрала со лба и пригладила влажные каштановые волосики. — Вот теперь он будет чувствовать себя лучше.

— Хорошо, что он не заплакал на конкурсе.

— Он — большой артист, почти, как его… — Она чуть не сказала «почти, как его папа».

— Ага. Он был великолепен, правда?

Кэти засмеялась:

— Ты наверняка знал, как хорошо вы смотритесь, — огромный ковбой играет с малюткой в «ладушки».

Колт пожал плечами:

— Я хотел, чтобы он победил.

Кэти притормозила коляску, чтобы заглянуть Колту в лицо. Он любит мальчика. Желает он признаваться в своих чувствах или нет — это другой вопрос. И даже если бы он признался в этом, совсем не факт, что он захотел бы сменить свой холостяцкий образ жизни на постоянную заботу об Эване.

— Что ты так на меня смотришь? — Колт поднял к лицу руку. — Или у меня на подбородке осталось что-то от детских сластей?

— Вы прекрасный человек, мистер Гаррет, — она отвела его руку. — И не беспокойтесь, я сохраню вашу тайну.

— Это подразумевает, что сегодня вечером я могу вернуться в твою постель? Я обещаю быть хорошим, — он вкрадчиво и обольстительно понизил голос.

— Ах ты!.. — Кэти покачала головой, чувствуя, как жар ползет по щекам. После этого замечательного ощущения семьи сегодня вечером ей будет тяжелее сдерживать поток любви к этому человеку.

Снова толкнув коляску, она пошла вперед к трейлерам, переводя разговор в более безопасную плоскость:

— Я проголодалась.

— Я тоже, — его взгляд выразительно скользнул по ее фигуре.

Кэти шутливо хлопнула его по руке:

— Прекрати, пожалуйста. Кругом люди.

— И все они завидуют мне, потому, что рядом со мной идет самая желанная женщина в городе.

Когда он так говорит, она чувствует себя беспомощной. Хотя он только шутил, эти слова были для нее бальзамом. Конечно, его желание — лишь слабая замена любви, но все же это лучше, чем ничего.

— Если я — именно та, о которой ты говоришь, ты должен накормить меня, иначе я умру от голода, прежде чем мы доберемся до дома.

Он поднял вверх обе руки:

— Все, что пожелаешь. Чего ты хочешь? Не считая меня, конечно. — Он засмеялся, глядя на ее возмущенное лицо, и отступил на всякий случай назад. — Хот дог? Барбекю с булочками? Горячие индейские лепешки тако? Выбирай.

— Индейские тако, — она показала на киоск, в котором продавались жареные маисовые хлебцы с тушеным говяжьим фаршем, бобами, салатом, помидорами, луком, сыром и острым соусом.

— Хорошо, вы с Эваном устраивайтесь, а я пойду за едой. Садитесь под навес, а то, похоже, надвигается гроза.

Вокруг звучали музыка, смех, пахло едой. Кэти откатила коляску с Эваном в тень: пусть заснувший ребенок отдыхает, пока они с Колтом поужинают. Воздух такой душный, наверное, Колт прав насчет грозы.

— Уверен, что это ваш прекрасный маленький ковбой, — сказал расположившийся рядом мужчина. Его приятель сел напротив нее и закинул ноги на деревянную скамью, на которой сидела Кэти.

— Спасибо, он сегодня выиграл конкурс на самого замечательного младенца, — с гордостью сказала Кэти.

— С такой-то хорошенькой мамой? Я не удивлен. — Мужчина вполне дружелюбен, его тон был совсем не оскорбителен, но Кэти, непривычная к таким комплиментам, не знала, что ответить. Вместо ответа она начала качать коляску.

— Кэти, — Колт появился, неся несколько бумажных тарелок с едой. Нахмурившись, он оглядел обоих мужчин, потом опять посмотрел на Кэти. — Это ребята обидели тебя?

— Нет, нет. Им понравился ковбойский наряд Эвана.

— Мне так не показалось. — Колт поставил тарелки на стол, но не сел, все его тело напряглось, лицо потемнело и стало угрожающим, совсем, как надвигающийся грозовой фронт.

Сердце Кэти заколотилось. Что это с Колтом? Почему он так озабочен видом двух безобидных парней?

Оба мужчины встали из-за стола и отступили:

— Эй, ковбой, мы не собирались никого обижать. Мы просто поговорили с леди.

— Идите разговаривать с кем-нибудь другим, — зарычал Колт.

Кэти схватилась за жесткую неподатливую руку:

— Колт, сядь. Ты же не подросток. Он сел, но не раньше, чем двое незнакомцев отошли прочь.

— Зачем ты так? — строго спросила Кэти.

— Мужчина должен защищать свою собственность, — Колт ткнул пластмассовой вилкой в жареный хлебец и подцепил кусок.

Собственность — не самое удачное слово. Всю свою жизнь Кэти чувствовала себя именно собственностью, словно какой-то неодушевленный предмет, который передается от владельца владельцу.

— Я — не твоя собственность, — возразила она.

— Ты — моя жена, — ответил он, не отрываясь от тако.

— Не надолго.

— Мы опять возвращаемся туда же?

— Мы никогда этого не оставляли.

— Ладно. Тайм-аут. Извини, хорошо? — Он бросил шляпу рядом с собой на скамейку, повернулся к ней лицом и взял за руку. — Я думал, эти сопляки обидели тебя, и немного погорячился. Может, объявим перемирие и вернемся к празднику?

Кэти была напряжена, но ей очень хотелось вернуть ту дружескую атмосферу, которая царила весь этот день. Поведение Колта расстроило ее. Она не понимала, почему это он предъявляет права собственника на свою фиктивную жену.