Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2, том 2

Стивидор, высокий представительный мужчина, светловолосый и голубоглазый, производил впечатление очень добросердечного и приветливого человека. Он в совершенстве владел английским языком и, так как работал уже более двадцати лет, знал своё дело.

Получив в распоряжение двух юношей, Павел Петрович Сабельников, так звали стивидора, сразу же проэкзаменовал их в знании английского. Нельзя сказать, чтобы он особенно обрадовался результатам: оба они окончили шкотовскую школу (Жорка на год позже Бориса), и их английский был таким, каким он, к сожалению, бывает ещё и сейчас у людей, окончивших среднюю школу: не говоря о произношении, они даже множество простейших фраз не могли построить правильно. Впоследствии их выручало только то, что помощники капитана японского судна, японцы, тоже говорили по-английски с трудом. В результате у тех и других выработался какой-то жаргон из смеси ломаных английских, русских и японских слов, на котором они и объяснялись довольно удовлетворительно, во всяком случае, так, что могли понять друг друга. Пошло на пользу и наставление Сабельникова, рекомендовавшего своим помощникам в те несколько дней, которые оставались до погрузки, ещё проштудировать учебники английского языка, обратив особое внимание на счёт.

Рассказал Сабельников ребятам и об основных правилах загрузки пароходов лесом. Затем он заявил, что пароход подойдёт через несколько дней, тогда же приедет и он вместе с японцами, приёмщиками леса. До этого времени он поручил Алёшкину и Писнову основательно проверить, как идёт сплотка в устьях Цемухэ и Майхэ.

Поясним немного, как в то время происходила погрузка леса на пароходы.

Ранее сплочённый лес вывозился катерами в бухту Золотой Рог в г. Владивостоке на склады на мысе Чуркин, оттуда грузили на пароход. Это требовало лишней рабочей силы по выгрузке из плотов леса на склад, затрат на буксировку плотов до Владивостока, опасность разрыва плотов во время буксировки и разноса волнами оторвавшихся брёвен по всему побережью. Такое случалось довольно часто. В этом году Дальлес сумел договориться с покупателями о том, чтобы их суда становились на рейдах в тех бухтах, где лес заготовлялся, и там погрузка производилась прямо с воды, что было значительно дешевле, быстрее и проще.

Таких бухт на побережье было много, начиная с самой северной – Датта и кончая самой южной – Посьетом. К их числу относилась и бухта Шкотта. Здесь в море впадали две реки – Цемухэ и Майхэ. Собрав у бонов, перегораживавших устья этих рек, весь лес, сплавленный по таким маленьким речкам, как Стеклянуха, Сица и другие, специальные рабочие сплачивали его по 150–200 брёвен и больше, затем небольшими моторными катерками плоты доставлялись к борту парохода.

Борис и Жора разделили между собой работу так: Борис поехал, вернее, пошёл пешком к устью речки Цемухэ, чтобы осмотреть сплотку и подсчитать примерное количество брёвен, там находящихся, а его напарник отправился для этой же цели на реку Майхэ.

Надо сказать, что до сих пор Борис никогда не видел, как производится сплотка, и потому очень внимательно к ней приглядывался. В устье Цемухэ он увидел, как ему показалось, огромное количество брёвен, образовывавших почти сплошную массу, полностью перекрывавшую реку от одного берега до другого на протяжении не менее полуверсты вверх от бона. По этим брёвнам, перепрыгивая с одного на другое, двигались рабочие с короткими небольшими багорчиками, стягивая брёвна в более или менее ровные ряды. Другие, сидящие уже на полуготовых плотах, вколачивали в бревно особый костыль с кольцом, в который продевали довольно толстый стальной трос. У самого бона уже находилось два готовых плота. Встретив на берегу Демирского, закончившего сплав и теперь руководившего постройкой плотов, от него Борис узнал, что сплав прошёл удачно: почти весь заготовленный лес доставлен к устью Цемухэ, недосчитались лишь какого-нибудь десятка брёвен. Он заверил Бориса, что подготовка плотов будет идти нормально, и что погрузку можно начинать уже хоть сегодня. Поздравил он бывшего помощника с новым назначением, предупредив его, однако, чтобы он «с этими япошками» держал ухо востро, «а то они враз облапошат», – заметил он.

Борис невольно поинтересовался, как же приёмщики будут учитывать лес, если он на плаву, Демирский объяснил ему и это: