Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том 1

Этот дом, срубленный из крепких толстых брёвен, был ещё в очень хорошем состоянии, подходил для целей фармацевта по размерам, а главное, по месторасположению — он находился в самом центре села, выходя фасадом на главную улицу, почти напротив заканчивавшегося строительства кирпичного двухэтажного здания высшего начального училища и уже построенной деревянной церкви. Посчитав, что от этой аренды семья будет иметь постоянный и верный доход, Акулина Григорьевна и Пётр Яковлевич согласились на предложение Хлудневых (следует заметить, что в трезвом состоянии глава семьи проявлял недюжинный разум и способности, он за эти годы даже сумел самостоятельно научиться читать).

Свою семью Пашкевичи задумали переселить в один из сараев, стоявший в глубине двора. Этот сарай-амбар, построенный из таких же крепких и крупных брёвен, как и дом, имел достаточно большие размеры и в своё время предназначался Яковом как дом для одного из пожелавших отделиться сыновей. Перестройка его заняла не очень много времени, тем более что, кроме нанятых рабочих, в ней принимали деятельное участие и сам хозяин, и оба его подростка-сына.

В межзапойный период Пётр Яковлевич Пашкевич во всём полностью подчинялся своей энергичной и довольно-таки властолюбивой супруге. Он беспрекословно выполнял все её требования и всегда соглашался с нею в домашних делах. Акулина Григорьевна была совершенно неграмотной, а он уже, как мы говорили, научился сносно читать и даже немного писать, но распоряжалась всем домом она. Следует заметить, что Пётр имел отличные руки и голову и, будучи трезвым, мог мастерить всё, был хорошим плотником, столяром, печником, штукатуром, и если бы не его страсть к бродяжничеству по тайге, да запои, он смог бы вполне обеспечить свою семью.

На перестройку сарая пришлось истратить арендную плату за аптеку за год вперёд. В течение трёх летних месяцев 1911 года семья Петра Яковлевича переселилась в новый дом, а Хлудневы, после необходимого переустройства, заняли дом Якова Пашкевича и развернули бойкую аптечную торговлю.

В следующем, 1912 году Василий был торжественно отправлен в город Владивосток, где отлично сдал необходимые экзамены и начал учиться в Коммерческом училище. К этому времени семья Петра Яковлевича состояла из семи человек, а Акулина Григорьевна уже опять была на сносях.

Само собой разумеется, что затрачивая сравнительно большие средства на обучение старшего сына, Пашкевичи уже не могли дать образование следующему, и потому Андрей, окончив сельскую школу, целиком впрягся в крестьянскую работу.

В 1915 году в разгар Первой мировой войны, когда Андрею было всего 17 лет, он уже работал в поле и по дому, как настоящий мужчина, сняв основную тяжесть полевых работ с плеч матери. Конечно, нельзя сказать, что в это время Пётр Яковлевич Пашкевич не принимал в трудах семьи никакого участия. Нет, он работал и на пахоте, и на севе, и во время уборки урожая, но только, если эти дни не совпадали с днями его запоя. Он выполнял всё необходимое, но так безразлично и равнодушно, как будто бы делал это не для себя, не для своей семьи, а так, вообще. Когда же наступал запойный период, на него, как на работника, рассчитывать было нельзя. Хотя, нужно отметить и то, что даже находясь в самой сильной степени опьянения, он не был буйным и шумливым и беспрекословно подчинялся жене.

Между прочим, в начале своей жизни с Петром молодая и бойкая Акулина пыталась лечить мужа от запоев: давала ему всякие наговорные травы, поила разными отварами. Пётр всё это послушно принимал, а через несколько дней после «лечения», при очередной встрече с дружками напивался, что называется, до положения риз и находился в таком состоянии несколько дней, а затем являлся домой трезвый как стёклышко и как ни в чём не бывало принимался за какую-нибудь прерванную запоем работу.