Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том 2

Он приехал на новое место работы, где, по существу, кроме названия и нескольких глинобитных мазанок не было ничего. В голой степи не имелось даже колодцев – для питья использовали дождевую воду, собираемую в особые чаны. Дмитрий понял, что, начав работать здесь, он не только не обеспечит мало-мальски приличное существование семье, но, во-первых, всё равно должен будет жить от неё отдельно (ведь школы-то там не было), а во-вторых, рискует потерять свой партийный билет. В сельском хозяйстве он разбирался очень слабо, однако, достаточно для того, чтобы понять, что с теми материальными ресурсами, которыми в то время располагал совхоз Хуторок, добиться более или менее положительных результатов невозможно. Он решил от этого дела отказаться и лучше вернуться обратно в Хабаровск на свою прежнюю должность, чем рисковать головой без видимой перспективы на успех.

С таким решением он и явился в Армавирский райисполком. Однако работников типа Сердеева, коммуниста с 1920 года, имевшего опыт партийной и административной работы, было не так много. Поэтому Армавирский исполком решил оставить его у себя, надеясь в дальнейшем согласовать этот вопрос с ЦК, тем более что Дмитрий Сердеев приехал в Армавир со всей семьёй. Его назначили на должность инструктора райисполкома.

В январе 1934 года проходила районная партконференция в г. Армавире. На ней Сердеева, как старого коммуниста, избрали в состав городского комитета ВКП(б), а там и в состав бюро, и вскоре он был назначен на должность второго секретаря горкома. Конечно, после этого он получил довольно приличную по тому времени квартиру, состоявшую из двух больших смежных комнат, летней кухни и большой веранды, почти в самом центре Армавира.

Как раз в это время к Сердеевым пришло известие о трагедии, происшедшей в семье Бориса Алёшкина (об исключении его из партии), и о разрешении, полученном им на выезд с Дальнего Востока. Дмитрий Яковлевич и Людмила Петровна решили оказать помощь родственникам и пригласили их к себе.

Дорога до Москвы, а затем и до Армавира у путешественников прошла без каких-либо приключений, и на одиннадцатый день после выезда из Владивостока, ясным мартовским утром, они, встреченные Людмилой и Дмитрием, выгружались на станции Армавир. Все приехавшие – и Алёшкины, и Акулина Григорьевна, на юге оказались впервые. Их удивила по-летнему тёплая погода, обилие зелени на улицах города, уже распустившиеся листья на деревьях и какой-то особенный прозрачный воздух. Вместе с тем было непривычно и то, что отсутствовал запах и шум моря, к которому привыкли приморцы, кроме того, не было городского шума, постоянно сопровождавшего их во Владивостоке. Армавир 1934 года был городком провинциальным и тихим.

Первое время решили поселиться в квартире Сердеевых, а через некоторое время купить отдельный дом, пригодный для жилья обеих семей. В те годы в Армавире это было сделать не очень трудно.

Допущенные прежними руководителями Северо-Кавказского крайкома и крайисполкома ошибки и прямые нарушения указаний ЦК ВКП(б) в развитии сельского хозяйства привели к ответной реакции среди кубанских казаков и прочего населения станиц, к саботажу, срыву посевных кампаний, а это, в свою очередь, вызывало далеко не всегда оправданные репрессии. В 1932–1933 гг. на благодатной Кубанской земле возник голод, который по своей тяжести мог сравниться разве что с голодом Поволжья 1920–1921 гг. Все, имевшие возможность бежать из края, бежали. Тенденция к бегству охватила не только сельское, но и часть городского населения. Правда, к весне 1934 года усилиями ЦК, коммунистов края и наиболее сознательной части населения положение удалось выправить и дальнейшее развитие голода прекратить. Кроме того, были исправлены допущенные искривления линии партии по отношению к кубанскому казачеству. В крае началось усиленное строительство совхозов, для размещения которых были использованы пустовавшие со времён Гражданской войны так называемые удельные земли, т. е. земли, принадлежавшие лицам царской фамилии и помещикам. В войну хозяйственные постройки, имевшиеся на этих землях, были сожжены и разрушены, сельхозинвентарь растащен и частично уничтожен, а освоить огромные земельные массивы население окружающих станиц оказалось не в состоянии. Так и зарастали они бурьяном, превращаясь в широкую, гладкую, без конца и края, степь. Советское государство нуждалось в хлебе, нуждалось в плодородной земле, поэтому и было принято решение о скорейшем строительстве совхозов в Северо-Кавказском крае.