Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том 1

К обеду развернули сортировку, операционную и перевязочную. Раненых не поступало. Это позволило к утру следующего дня закончить развёртывание и возможную маскировку всех необходимых лечебных помещений. Затем принялись за постройку жилья. Санитаров разместили в палатке ДПМ, врачам-мужчинам, медсёстрам и врачам-женщинам в глубине елового леса, недалеко от госпитальной и эвакопалаток поставили две палатки ППМ. Операционно-перевязочная и сортировка находились на противоположной стороне просеки, и Алёшкин решил своё жильё устроить около них. Взяв в помощь одного санитара, он вырыл землянку площадью два на два метра, накрыл её сверху тонкими стволами осин, затем еловым лапником и засыпал землёй, у входа повесил плащ-палатку, оборудовал топчан и маленький столик. Выпросил у Прохорова три колена труб и поставил в одном из углов своего нового жилища привезённую с собой печурку, сделанную из ведра.

Поздно вечером прибыл начсандив. Созвав командный состав, он объяснил, что Невская оперативная группировка, а, значит, и 65-я стрелковая дивизия, получила задачу форсировать Неву и занять на её противоположном берегу плацдарм, который позволил бы развернуть наступление на фашистов и прорвать блокаду Ленинграда.

Конечно, ни Исаченко, ни даже командир дивизии, ни, пожалуй, сам командующий Невской группировкой не знали истинных целей намечавшихся боёв. Гораздо, гораздо позже, почти через три десятилетия, они стали известны со всей достоверностью из воспоминаний того, кто на несколько недель принял командование Ленинградским фронтом от маршала Ворошилова, то есть генерала Жукова Г. К.

Эти удары по находившимся на левом берегу Невы фашистским войскам, создавая впечатление о попытке прорвать кольцо блокады, на самом деле были предназначены для сковывания сил противника, чтобы заставить его перебросить сюда войска, готовившиеся к окончательному штурму Ленинграда, и тем самым сорвать этот штурм. Но повторяем, в то время об этом никто не догадывался.

Начсандив сказал, что дивизия и приданные ей части морской пехоты совместно с другими соединениями будут наносить удар в район посёлка Невская Дубровка, бои обещают быть кровопролитными, и потому медсанбат должен быть готов к приёму большого количества раненых.

Поток раненых начался примерно через сутки после посещения начсандива, и батальон успел приготовиться довольно основательно. За это время неоднократно шёл снег. В палатках поставили железные печи, которые позволили, конечно, при непрерывной топке, сохранять внутри вполне приемлемую, а иногда даже и жарковатую температуру. Правда, расход дров для этих отопительных приборов оказался огромным, и пришлось выделить специальную группу санитаров-истопников.

Вскоре выявился и второй недостаток печей. Оказалось, что, если днём они особенно батальон не выдавали, то ночью, выбрасывая из своих труб целые снопы искр, а иногда даже и языки пламени, являлись прямо-таки указующими факелами расположения не только батальона в целом, но и каждой палатки в отдельности. Кроме того, искры из труб представляли сами по себе большую опасность: иногда они, падая на брезентовую крышу палатки, не гасли сразу. Мокрый от талого снега брезент они, конечно, не могли зажечь, но прожигая в нём различной величины дырки, попадали на белый полог палатки — сухой и часто пропитанный парами эфира, которым давался наркоз, или бензина, которым обмывали раны. Они могли легко воспламенить полог. Это вскоре и случилось в одной из палаток операционного блока и могло бы привести к большому несчастью, если бы один из санитаров сразу не заметил возгорания, а все находившиеся в палатке не приняли энергичных мер по тушению пожара. Дело ограничилось тем, что в пологе недалеко от трубы прогорело отверстие около метра, его залатали куском простыни. Но Алёшкин, Прохоров, Сангородский и другие стали думать о способах защиты. Прежде всего они поняли, наконец, назначение больших клапанов над отверстиями в крыше, в которые выходили трубы. Оказалось, что в карманы этих клапанов надо было вставлять специальные железные листы, имевшиеся на складе, которые защищали брезент от нагретых труб и принимали на себя часть наиболее крупных искр, падавших рядом.

Кто-то догадался сделать по бокам этих листов бортики и засыпать получившиеся таким образом противни мокрым песком, гасившим искры и не дававшим им скатываться с листов железа.

Как выяснилось в дальнейшем, этого оказалось мало, искры из труб продолжали лететь огромными снопами. Попробовали удлинить трубы, но в печах создавалась такая тяга, что они прогорали за минуту и требовали для своего обслуживания специального человека на каждую печку. Все понимали, это не выход.

Сангородский или кто-то из его санитаров додумались поменять трубы местами. Для того, чтобы это понять, надо посмотреть на ниже помещённую схему.