Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том 2

— Товарищ майор, — Коноваленко даже задохнулся от неожиданной радости, — так ведь это просто счастье — хозяйством опять заняться! Как мне опротивел этот инструмент за четыре года, — он с отвращением взглянул на свой автомат, — что и сказать не могу, но понимаю, что пока с ним расставаться тоже нельзя. Товарищ майор, лучше бы было, если бы вы дали сюда в моё распоряжение одну полуторку. Мне бы и продукты было способнее доставлять, и я был бы не совсем один. Как думаете?

Алёшкин переглянулся с Захаровым:

— А что, товарищ Коноваленко дело говорит. Как только вернёмся в Варен, сейчас же пришлю вам машину.

— Ганс, — обратился Борис к немцу, стоявшему рядом и внимательно слушавшему весь разговор, но, очевидно, не всё понимавшему, — вот товарищ Коноваленко станет здесь управляющим, а хозяином этого поместья буду я, понятно?

Немец кивнул головой.

— Гут, герр майор, — уже почти подобострастно сказал он.

Как потом выяснилось через Коноваленко, в своём сознании Штубер уже определил, что майор Алёшкин по праву завоевателя захватил поместье себе, и теперь перед ним придётся раболепствовать так же, как перед прежним хозяином.

К слову сказать, это хозяйство обеспечивало госпиталь не только молоком и мясом. Выяснилось, что в Варене раньше работали маленькая колбасная фабрика и сыроваренный завод. Хозяева их сбежали, из-за отсутствия сырья эти предприятия вынуждены были закрыться. Захаров договорился с ними, чтобы начинали работать, пообещал сырьё, но не менее трёх четвертей продукции, изготавливаемой из него, они должны бесплатно передавать госпиталю.

Таким же образом Алёшкин принял винокуренный завод, находившийся в пяти километрах от Варена, в котором, помимо спирта, оказался большой запас картофеля. Около вокзала станции Варен оказался большой склад, заполненный мукой. Бургомистр разрешил брать муки столько, сколько потребуется. В городе работала булочная и кондитерская, госпиталь загрузил их полностью.

К назначенному сроку «дом отдыха» был готов к приёму отдыхающих, о чём Алёшкин и доложил соответствующим рапортом. На следующий день начали прибывать генералы. Большинство из них поражались и искренне радовались тому комфорту, в котором они очутились, и неукоснительно выполняли все правила, список которых висел на каждой вилле. Питание тоже всех вполне устраивало.

По правилам госпиталя в первый же день каждый генерал и все сопровождающие его лица проходили медицинский осмотр, проводимый врачами госпиталя. Если было необходимо, назначалось лечение, диета и режим. Такое положение сразу ставило на место тех отдыхающих, которые намеревались провести свой отдых как обыкновенную гулянку, да ещё и с выпивкой. Да и член Военного совета генерал Рузский своим авторитетом и довольно частыми наездами в «генеральский дом отдыха» помогал обеспечивать должный порядок.

Время шло. В Варене сменилось уже две смены отдыхающих, готовились к приёму третьей. Проводили генеральную уборку помещений, меняли бельё, тщательно убирали территорию вилл, — одним словом, шла обычная подготовительная работа.

Надо сказать, что этот период деятельности госпиталя довольно отрицательно сказался на рядовом составе — санитарах и в особенности шофёрах. Не сильно загружены были и врачи. Многие стали устраивать частые прогулки в город, чем вызывали серьёзное беспокойство со стороны начальства. Рядовой состав, пользуясь свободным доступом к спирту, которого теперь в госпитале имелось в избытке, стал часто выпивать, и некоторые в таком состоянии грубо нарушали воинскую дисциплину. Эго, конечно, требовало от всех командиров, и особенно от Алёшкина, принятия самых строгих мер. Пришлось один из погребов превратить в гауптвахту. Борис был вынужден, не стесняясь, пользоваться своей властью, а она у него, как у командира воинской части (госпиталь приравнивался к таковой) была большой, и наказывать виновных очень строго.

О врачах и медсёстрах, уезжавших на велосипедах (в одной из вилл обнаружили их целый склад), приходилось беспокоиться по следующим причинам. Хотя на третий день прибытия Алёшкина в Варен в городе появился военный комендант (старший лейтенант Жучков с целым отделением бойцов), он никакой серьёзной охраны порядка обеспечить не сумел, и главным образом не потому, что его не слушались немцы (ими продолжал управлять бургомистр и несколько шуцманов), а потому, что освободившиеся из лагеря военнопленных американцы и англичане, ожидавшие репатриации на родину, вели себя в городе самым разнузданным образом. Они нападали не только на немцев, но могли и советским медикам-женщинам причинить вред. Для их безопасности Павловский направлял с ними вооружённых санитаров, но и этого могло оказаться недостаточно. В город женщин привлекало то, что в маленьких магазинчиках на русские деньги можно было купить дёшево различные мелочи.