Необыкновенные истории о самом лучшем папе на свете

Наелся драчун заезжий, встал, пошатываясь. Рефери третий раунд объявляет. А у чемпиона живот как барабан растянулся - очень у нашей бабушки бутерброды сытными получаются.

Стали они снова боксировать. Папа только заслоняется, а чемпион всё пытается его достать, да только пузо у него так вперёд выпятилось, что он им в папу упирается, а кулаками не достаёт: стоит и молотит руками в воздухе, как взбесившаяся ветряная мельница.

Зрители, конечно, хохочут, а папе только того и надо. Разъярился чемпион, живот как мог втянул, отбежал назад да как помчится на папу, словно носорог. Да от носорога-то известно как спасаться: подождать, пока он подбежит поближе, а потом резко отпрыгнуть в сторону. Так и случилось: папа отскочил, а чемпион мира, увлекаемый сытными бабушкиными бутербродами, перекатился, как мячик, через канаты, ограждавшие ринг, и рухнул, под общий хохот, с помоста. К счастью, упал он на чью-то сумку с помидорами, так что сам не лопнул. Только платье белое маме заляпал. Все смеются, утираясь, а судья на ринге громовым голосом объявляет: «Небывалый случай! Впервые в истории бокса! Победа не нокдауном и не нокаутом, а гобл-аутом!» Ну, в смысле, от английского «gobble» - лопать. Облопался - и на вылет.

На абордаж!

Ох, ребята, что у нас на каникулах было! К нам на дачу приплыли пираты: самые настоящие-пренастоящие: один одноглазый, другой на деревянной ноге. И даже попугай на плече кричит по-пиратскому: «Пиастры! Пиастры!» А мы с Катей дома одни остались: папа с мамой в магазин ушли.

У нас участок на речку выходит, вот по этой речке пираты и приплыли на своём пиратском плоту.

Я его сразу узнал: это же мостки, которые дед Коля из углового дома сколотил, чтобы на речку выходить. Пираты, значит, его мостки угнали. Воткнули палку, нацепили на неё чёрный флаг с костями и давай разбойничать. Высадились в наш огород, клубники поели, морковку выдернули.

-Карамба! - ругаются. - Такая мелкая, есть нечего!

Катя им в окно кричит:

-И вовсе она не мелкая, у нашего папы самая лучшая морковка в посёлке!

А я её назад тяну да поскорее окно и двери закрываю: страшно. У них вон какие ножи на поясе. Я так испугался, что и сестрёнка начала бояться, хотя вначале подумала было, что это игра такая. Ну, а раз ей стало страшно, так мне уже вроде как и неприлично самому бояться: я же защитником должен быть.

-Не боись, - говорю. - Лучше помоги мне засов на двери задвинуть да шпингалеты на окнах покрепче в дырки забить.

Вовремя мы забаррикадировались: подкормившись в саду, пираты в дверь ломиться начали: стучат, колотят, попугай свои пиастры требует. Ой, мамочки, страшно-то как! Катюха под кроватью лежит, в ковёр завернувшись, и икает от страха, а я полено подлиннее около печки схватил наперевес и кричу из комнаты: «Не подходи, зарежу!» Жаль, дверь у нас не прозрачная: пираты, наверное, со смеху бы померли... прямо на крыльце, глядя, как я их поленом «зарезать» собрался.

А пираты, слышу, уже что-то ножом скребут: не иначе, замок из двери выковыривают, сейчас на абордаж пойдут. Я кровать тащу - дверь подпереть, а Катя вцепилась в ножки и не пускает. Ну, я тогда шкаф старый прямо с книгами подвинул: от страха неожиданно силы появились!

А тут и папа с мамой пришли - я в окно увидел. Мама слегка испугалась пиратов, а папа как засмеётся!

А потом вдруг кулаком пиратам пригрозил и говорит грозно:

-А ну-ка быстро домой да за краской и кисточками! Ишь чего выдумали: дверь царапать!

Пираты от неожиданности ножи побросали, одноногий свой костыль выронил, а попугай их взлетел на яблоню и закричал обиженно:

-Кеша хороший! Кеша хочет зёр-р-р-рнышек.

Что ещё за Кеша на пиратском судне? А тут смотрю, одноногий пират ногу свою деревянную отстегнул и давай отвязывать настоящую, которая - я только теперь заметил - к бедру полиэтиленовой верёвочкой от тортика привязана.

А уж как пираты бороды отклеили и чёрную повязку со здорового глаза сняли, тут-то я сразу увидел: да это же Гришка с Наташкой, соседи наши, разыграть нас решили. Не поленились ногу выстругать и попугая «Пиастры» кричать научить!

Все смеются, только мы с Катей плачем: мы так забаррикадировались, что открыть не можем: как страх прошёл, так и силы кончились. И окна не открываются: шпингалеты крепко забиты. Пришлось папе из погреба дырку сверлить, чтобы снизу в дом проникнуть. Папа потом на месте дырки люк сделал: теперь варенье из погреба можно прямо через люк доставать, не надо на улицу выходить.

А когда всё на место поставили, да засов открыли, да Гришка с Наташкой дверь исцарапанную покрасили, папа сказал:

- А теперь, дорогие пираты, приглашаю вас на настоящий абордаж. В смысле - на чай. Имеется возможность захватить трофеи: оладушки да варенье.

И в самом деле: ходить-то теперь за ним недалеко!

Звезда экрана