Необыкновенные приключения экспедиции Барсака (илл. В. Колтунова)

Не знаю, что думают мои компаньоны. Меня же занимает новая задача: почему вид сержанта так испугал старика? И почему он не обратил никакого внимания на лейтенанта Лакура?

На эту загадку тоже нет ответа. Случай ставит нас перед неразрешимыми вопросами, и это начинает крайне раздражать.

В этот вечер мы довольно поздно раскинули палатки у деревушки Каду. Мы были настроены печально, так как здесь, в Каду, мадемуазель Морна и Сен-Берен собираются нас покинуть. Мы будем продолжать путь к Уагадугу и Нигеру, они же поднимутся к северу, к Гао, а затем к тому же Нигеру, своей конечной цели. Надо ли говорить, что мы сделали все возможное, чтобы отговорить их от этого бессмысленного проекта? Наши усилия были бесполезны. Я осмеливаюсь предсказать, что будущая половина капитана Марсенея не из податливых. Когда мадемуазель Морна что-нибудь заберет себе в голову, она и черту не уступит. В отчаянии от неудачи мы обратились за поддержкой к лейтенанту Лакуру и просили его доказать, в свою очередь, нашей компаньонке, какое безумие она собирается совершить. Я был убежден, что он лишь напрасно будет тратить слова, но он и не взял на себя эту миссию. Лейтенант Лакур не произнес ни слова. Он сделал уклончивый жест и улыбнулся очень странно, не знаю, по какой причине.

Итак, остановились около Каду. В момент, когда я собираюсь удалиться в палатку, меня задерживает доктор Шатонней. Он говорит:

— Я хочу сообщить вам одну вещь, господин Флоранс: пули, которыми поражены были негры, разрывные.

И он уходит, не дожидаясь ответа.

Так! Еще одна тайна! Разрывные пули! Кто может иметь такое оружие? Как подобное оружие может существовать в этой стране?

Еще два вопроса добавляются к моей коллекции вопросов, которая заметно обогащается. Зато коллекция ответов ничуть не увеличивается!

18 февраля. Последняя новость дня, без комментариев. Наш конвой ушел. Я говорю прямо: ушел.

Это невероятно, но я утверждаю, я повторяю: конвой ушел. Проснувшись три или четыре часа назад, мы его не нашли. Он испарился, улетучился ночью и с ним все носильщики, все погонщики без исключения.

Понятно? Лейтенант Лакур, его два сержанта и весь конвой, все пятнадцать человек ушли не для того, чтобы сделать утреннюю прогулку и вернуться к завтраку. Они ушли, бес-по-во-рот-но у-шли.

И вот мы одни в зарослях, с нашими лошадьми, с нашим личным оружием, тридцатью шестью ослами, с запасом провизии на несколько дней, с Малик и Тонгане.

Ага! Я хотел приключений!

XI. ЧТО ДЕЛАТЬ?

Когда члены экспедиции Барсака, накануне прибывшие в Каду, проснувшись восемнадцатого февраля, заметили исчезновение конвоя и своих носильщиков и погонщиков, они остолбенели. Это двойное предательство, и особенно измена конвоя, были настолько невероятны, что они долго отказывались в них поверить, если бы им тотчас не было дано доказательство, что слуги и солдаты ушли без намерения вернуться.

Разбудил своих компаньонов Амедей Флоранс, который первым вышел из палатки. Все, включая Малик, которая провела ночь в палатке Жанны Морна, моментально собрались, обмениваясь восклицаниями.

Как и обычно, обсуждение началось достаточно беспорядочно. Больше обменивались возгласами, чем размышлениями. Прежде чем устраивать будущее, все удивлялись настоящему.

Пока они так шумели, из соседней чащи донесся стон. Сен-Берен, Амедей Флоранс и доктор Шатонней побежали и нашли Тонгане связанного, с заткнутым ртом и, что хуже всего, с раной в левом боку.

Тонгане освободили от уз, привели в чувство, перевязали и расспросили. Частью на своем негритянском жаргоне, частью на языке бамбара, причем переводчицей служила Жанна Морна, Тонгане рассказал все, что знал о ночных событиях.

Бегство было совершено между часом и двумя ночи. В этот момент Тонгане, разбуженный необычным шумом, которого не слышали европейцы в своих палатках, удивился, увидев стрелков на лошадях, на некотором расстоянии от лагеря; слуги под предводительством лейтенанта Лакура и двух сержантов занимались какой-то работой, которую ночная темнота не позволяла, рассмотреть. Заинтересованный, Тонгане поднялся и направился к носильщикам и погонщикам, чтобы узнать, в чем дело. Он не дошел. На полдороге на него бросились двое, и один из них схватил его за горло, помешав крикнуть. В одно мгновение он был повален, связан, ему заткнули рот. Падая, он успел заметить, что черные нагружали на себя тюки, выбранные из поклажи. Тонгане был бессилен что-либо предпринять. Напавшие уже удалялись, когда к ним подошел лейтенант Лакур и отрывисто спросил:

— Готово?

— Да, — ответил один из предателей, в котором Тонгане узнал сержанта.

Молчание. Тонгане почувствовал, что над ним наклонились, его ощупали.

— Вы с ума спятили, честное слово! — сказал лейтенант, — Оставить живым молодца, который слишком много видел. Роберт, удар штыка для этой нечисти!