Необыкновенные приключения капитана Шпарина

— Обедайте, отдыхайте, — сказал Ляхов, заходя за Шпариным в дом. — Ещё что-нибудь нужно, а то я поехал? К ребятам заеду, узнаю как дела с документами, сумки приобрету, навещу свою девушку.

— Будь осторожен перед мостами, Алексей. Один из них наверняка ведёт на тот свет. Не сверни голову.

— Ага, — засмеялся Ляхов. — Понял. Не сверну. Если приедет Ника, вы уж не ругайтесь с ней. Она добрая, только дёрганая стала в последнее время, нервная.

— Да, лейтенант… Где у тебя снотворное, хочу сегодня выспаться. Лечь и уснуть, ни о чем не думать.

— Снотворное в аптечке, в шкафчике на кухне. Препарат называется «Здоровый сон». Белые таблеточки, отрубают моментально, лучше всякой водки, а если ещё и в ней растворить — получится убойно-ударное средство типа «На сутки я умер». До завтра, капитан!?

Дверь за Ляховым закрылась.

— Завербовал мальчишку, — сказал Маралов.

— Хватит, господин Бутылкин, топайте на кухню, будете сегодня за повара.

— Почему я?

— Начальство само себе кушать не готовит, только если припрет.

— Или слуг нет. Ладно, — Маралов нехотя побрел на кухню. Остановился у буфета. — Дай ключ.

— Горячительные напитки выдаются в зависимости от вкусовых качеств приготовленных блюд.

— Блюд?

— Первое и второе. Можно из консервов, так быстрее. Ну и нарежь что-нибудь на закуску… так и быть.

— Другое дело. Готовить я умею, но не люблю. Ради тебя, Миша! Телевизор без меня не включай, посмотрим вместе.

Шпарин повертел пульт и положил на грудь.

«Все меня любят и, что самое удивительное, я люблю всех. Вика сказала: «Так не бывает!». Получается бывает… Евпахов со своей формулой? Чем они меня накололи? Будет посильнее всех наших снадобий. Кто же эта третья? Разгадка рядом. Ляхов не знает, что у него три сводных «редких животных». Говорит об «одном»… Мальчишка неиспорчен. За выходку в штабе я его простил. Что у дам на уме? Скрывают имена. Оставим третью пока в покое. Подумаем о двух первых любимых, которых я уже видел. Древака говорил о непохожих характерах и в тоже время: «Если захотят, отличишь!». Разница есть, почти незаметна, неуловима, но есть. Иногда в словах, иногда в жестах. Манера поведения… Особо не скрывались… Гадай теперь, кто где… Подремлю. Если вечером никто из «редких животных» не заявится, поеду к Ирине или к любительнице заездов на длинные дистанции…».

Шпарин повернулся набок, пульт упал на ковер.

— Господин капитан, обед!

— Сколько я спал? — Шпарин опустил ноги на пол и потер глаза.

Маралов сидел за накрытым столом. Тарелки источали аппетитный запах.

— Около часа. Два раза обед подогревал. Не хотел будить, спал сладко, не шевелился, не дышал, только губами чмокал. Девок целовал во сне? Сразу всех троих или по одной?

— А ты, как думаешь?

— Третья лишняя. Ни к чему она. Как-то не вяжется. Три девушки, совершенно одинаковых. Быть не может. У кого-то из трёх должны быть отклонения. Нос другой или ещё что-нибудь… Грудь например.

— Пойду умоюсь, — сказал Шпарин. — Грудь у всех одинаковая и остальное… кажется. Другое дело, как им этим остальным пользоваться, в процессе… Это довольно интимные вещи. Вот тут ничего не помню, одурманили.

— А вчера, ночью?

— Вчера не с кем было сравнить.

Перед трапезой Шпарин поинтересовался:

— Завязал? Не наблюдаю напитков.

— Решил отдохнуть.

— Правильно, завтра трудный день.

Ели молча. В конце обеда Шпарин взорвался:

— И всё же? Две или три? Может действительно одна, как Ляхов говорит? Пойдем, отнесем посуду и посмотрим телевизор. Нет, одной мало. Минимум две. Не может человек находиться сразу в нескольких местах. И на Базе две, а сегодня насчитал три. Точно три. Одна на Базе, вторая на пляже, третья в серой машине, болталась, так навязчиво, всю ночь под домом и попалась в городе.

— Что им всем от тебя надо? Чего они к тебе пристали? Больше не к кому?

— До сих пор не пойму. Сплошные загадки и ребусы.

— А тебе так интереснее жить, с загадками. По-моему, тебе это нравиться и не хочешь в этом признаться. Что бы ты дома делал? А сейчас живешь насыщенной интересными событиями жизнью. С замечательными людьми общаешься. Капитана «дали». Инопланетянку трахнул. Делаешь, что хочешь. Гарем завел. Совесть у тебя чиста. Никаких моральных проблем. Огр… операцию задумал. Потом, чувствую, на большее тебя потянет.

— Даже злиться на тебя нет сил, — сказал Шпарин, улёгся на диван и направил пульт на телевизионную стену.

Стена ожила и, глуша неподготовленных зрителей, превратилась в огромный экран.

— Зв-у-ук!.. — завопил Маралов, закрывая уши ладонями.

— Сражение!.. — убавляя громкость, прокричал оглушенный Шпарин. — Это что-то новенькое или забытое старенькое… Гладиаторы! Обал-л-деть…