Необыкновенные приключения Карика и Вали

– Вот именно, – улыбнулся профессор. – Ну, скажу я вам, это была нелёгкая работа, и помучился же я, пока, наконец, мне удалось превратить искру в огонь… Теперь только я понял, что нашим допотопным предкам жилось совсем невесело.

– А почему всё-таки огонь зелёный? – спросил Карик.

– Почему? Да потому, что это горит газ. Обыкновенный торфяной газ – метан, который во многих местах выбивается из-под земли… Мне повезло… Я случайно развёл костёр в таком месте, где под землёй скопилось много этого газа… Ну, а яичница сама пришла на костёр.

Валя так и ахнула:

– Сама пришла?

Иван Гермогенович посмотрел на Валю, важно погладил бороду и сказал:

– Как только костёр разгорелся, рядом со мной кто-то начал шуметь, возиться, и вдруг сильный ветер свалил меня с ног. Вокруг все так загудело, будто я нечаянно выпустил из-под земли ураган. Это была птица. А ураган поднимали её крылья. Должно быть, огонь спугнул её с гнезда.

– Она не сгорела?

– Нет, она улетела, – сказал Иван Гермогенович, – а я начал искать её гнездо. Ведь не зря же она сидела так тихо.

– Нашли?

– Конечно… Из этого гнезда я и добыл яйцо.

– Оно не вороньё?

– Нет. По всем признакам, это яйцо малиновки, белое с крапинками. Вы когда-нибудь видели яйца малиновки?… Они чуть побольше крупной горошины. Но мне пришлось изрядно повозиться с ним. Я катил его перед собой, как бочку, и по дороге, наверно, раз десять отдыхал. Но ещё труднее было разбить скорлупу. Целый час, кажется, я долбил её камнем. Наконец разбил всё-таки и чуть было не утонул в белке… Хорошо ещё, что успел отскочить в сторону.

Профессор, посмеиваясь, поглядел на ребят:

– Ну, всё остальное просто. Белок вылился сам, а желток я поджарил на скорлупе, как на сковородке.

Карик встал, одёрнул незабудковую рубашку.

– Иван Гермогенович, – сказал он, рассматривая внимательно собственные ноги, – если вы хотите дать каждому из нас по хорошему подзатыльнику – не стесняйтесь, пожалуйста. Мы готовы расплатиться за своё поведение… Нам, конечно, ничего не надо было трогать у вас в кабинете, но понимаете… Так уж получилось! Только знаете что, вы лучше влепите мне два подзатыльника. Один за себя, один за Вальку. Она же маленькая!..

Профессор добродушно махнул рукой:

– Да ну тебя! Придумал тоже… Чепуху какую-то… Вы и так уж наказаны за непослушание, а потому садись и не петушись. Побереги свой затылок, он тебе ещё пригодится.

Подкинув в костёр охапку сучьев, профессор улыбнулся:

– А в сущности, друзья мои, и здесь, в этом мире, можно неплохо прожить! Вот подождите, привыкнем немного и тогда устроимся поуютнее.

– Как? – с тревогой в голосе спросил Карик. – Разве вы думаете, что мы не вернёмся домой и останемся такими, как сейчас?

– Этого я не думаю, – ответил профессор, – однако мы должны быть готовы к самому худшему… Наш маяк может повалить буря; наконец, какой-нибудь любопытный паренёк может забрать фанерный ящик домой для исследования… Мало ли что на свете бывает…

– И что же тогда?

– Да ничего особенного, – пожал плечами Иван Гермогенович. – Будем жить травяными робинзонами… Кстати, друзья мои, наше положение куда лучше, чем у настоящего Робинзона. Ему нужно было целое хозяйство завести, а у нас все под рукой. Молоко, яйца, мёд, душистый нектар, ягоды, мясо. Лето мы проживём без особых забот. А на зиму насушим черники, земляники, грибов; запасёмся мёдом, вареньем, хлебом…

– Хлебом?

– Ну да. Мы посадим одно только зерно, и нам хватит урожая на всю зиму…

– Но откуда же мы возьмём мясо?

– А будем есть насекомых.

– Насекомых? Разве их едят?

– Представьте себе, – сказал Иван Гермогенович. – Даже в большом мире и там едят насекомых… Вот саранча, например. Её едят и жареную, и копчёную, и сушёную, и солёную, и маринованную.

Профессор, вспомнив что-то, улыбнулся:

– Когда спросили арабского халифа Омар Бен эль Коталя, что он думает о саранче, халиф ответил: «Я желал бы иметь полную корзину этого добра, уж я бы поработал зубами…» В старые времена, когда саранча налетала целыми тучами на арабские земли, в Багдаде падали цены на мясо… Между прочим, из саранчи приготовляют муку и пекут на масле превосходные лепёшки.

– Фу, гадость! – с отвращением плюнула Валя.

– Ну вот уж и гадость! – засмеялся Иван Гермогенович. – Просто непривычная для тебя пища – и только… Едим же мы омаров, креветок, крабов и даже раков, которые питаются падалью… Едим да ещё похваливаем… А вот арабы смотрят на тех, кто ест крабов и раков, с отвращением… Кроме саранчи, люди едят и других насекомых. В Мексике, например, туземцы собирают яйца полосатого плавунчика клопа, называют они их «готль» и считают самым лакомым блюдом… Неплоха, по мнению знатоков, и цикада. Та самая цикада, которую воспел в своей оде поэт Древней Греции Анакреон.

Иван Гермогенович откашлялся и, подняв руку над головой, прочитал нараспев:

Сколь блаженна ты, цикада,
Ты – почти богам подобна.

Профессор задумчиво погладил бороду: