Необыкновенные приключения Карика и Вали

Карик знакомится с муравьиным львом. — Ночёвка в пещере. — Шмелиный склад. — Таинственные огни. — Необыкновенная лошадь. — Нападение мух.

В розовом свете вечерней зари перед профессором и Кариком стояла Валя.

Живая, настоящая Валя.

В руках она держала корзиночку-диатомею, внимательно рассматривая её серебристые узоры. Она то подносила корзиночку к самым глазам, то поднимала высоко над головой и рассматривала её, прищурив один глаз.

— Глядите, граждане! — засмеялся Карик. — Перед вами продолжение фильма «Девушка с Камчатки». Пропавшая девочка таинственно появляется на западном побережье.

Иван Гермогенович ничего не сказал. Он только крепко прижал Валю к себе и молча погладил её по голове.

Валя вывернулась из рук профессора и, вертя перед глазами корзинку-диатомею, спросила:

— Неужели вы сами сделали? Из чего это? И чем она так вкусно пахнет? Её можно есть?

— Корзиночку нельзя, но булки, которые лежат в корзинке, можно, — сказал профессор.

— Тебе сколько? Две? Три? — спросил Карик, доставая колобки из корзиночки.

— Пять! Мне пять! — быстро ответила Валя. Иван Гермогенович и Карик засмеялись.

— Вот это проголодалась! — сказал Карик.

— Ничего, ничего! Пусть ест как следует. Да и мы с тобою закусим заодно.

Путешественники сели в тени развесистого дерева. Профессор поставил против Карика и Вали по корзиночке колобков и широким, гостеприимным жестом пригласил ребят к ужину.

Валя, откусив кусочек колобка, сказала:

— Очень вкусно! — и принялась уплетать колобки.

Профессор и Карик посматривали на неё улыбаясь.

Карик подмигнул Ивану Гермогеновичу и с самым невинным видом спросил:

— А это правда, что в Москве жил человек, у которого был аппетит слона?

— Не слышал, — ответил профессор.

— А я слышал. Говорят, он съедал десять тарелок супа.

— И я съела бы! — сказала Валя, запихивая в рот большой кусок колобка.

Карик подтолкнул Ивана Гермогеновича локтем:

— А на второе — пятнадцать отбивных котлет.

— И я могу пятнадцать, — сказала Валя.

— И наконец, после обеда он съедал двадцать компотов! — продолжал Карик.

— А я хоть тридцать!

Карик отодвинул от себя корзинку и вытер пальцы о лепесток.

— А потом этот человек подвязывал салфетку на грудь и говорил: «Ну, кажется, я заморил червячка, теперь, пожалуй, можно приступить и к настоящему обеду!»

— И я…

Валя протянула руку к восьмому колобку, но, дотронувшись до него, подумала немного и, тяжело вздохнув, сказала:

— Нет, я уже больше не хочу.

— Ну а теперь, — Иван Гермогенович похлопал Валю по плечу, — рассказывай, как ты ухитрилась попасть в цветок энотеры.

— А мы с Кариком вас искали… Правда, Карик? Карик кивнул головой.

— Я ходила-ходила и вдруг захотела есть, а в лесу пахнет, как в кондитерской. Полезу, думаю, на дерево. И полезла. А там ка-ак захлопнется и не пускает. Кричала-кричала, даже уши заболели.

— И плакала, наверное?

— Немножко… А потом заснула, да так, что даже ничего во сне не видела. А потом слышу, кричат:

«Валя, Валя!» Я хочу проснуться, но никак не могу!

— Ну, все хорошо, что хорошо кончается, — сказал Иван Гермогенович. — А чтобы нам опять не потерять друг друга, дайте мне слово, что теперь вы больше не отойдёте от меня ни на шаг.

— Честное пионерское! — сказал Карик.

— Честное под салютом! — подняла руку Валя.

— Тогда — в поход! — весело сказал профессор. — В поход, друзья мои, в поход!

Путешественники забрали корзинки с колобками и пошли вдоль реки.

К ночи они добрались до больших холмов. Здесь в какой-то норке переночевали, а утром, закусив душистыми колобками, двинулись снова в путь

Нелёгким оказалось путешествие по дорогам незнакомого мира. Они шли будто по чужой планете. Тут всё было таким непохожим на тот большой мир, где они родились и выросли, что им казалось часто, будто они спят и видят непонятный, страшный сон. Пробыв в этом мире уже много дней, они так и не могли привыкнуть к нему.

Поглядывая на четырехногих, шестиногих, восьминогих и десятиногих чудовищ, прыгающих вокруг, бегающих, летающих, Валя говорила с тоской:

— Знаешь, Карик, что я хотела бы? Увидеть самую обыкновенную собаку. С хвостом! И чтобы она лаяла. Собаки так чудесно лают, не правда ли? И хорошо бы просто ходить и не бояться, что тебя кто-нибудь съест или утащит. Ходить и слушать, как лают собаки, мяукает кошка, кричит ворона. И чтобы не слышать, как… все эти скрипят, шуршат, трещат, воют крыльями… Ой, Иван Гермогенович, смотрите, кто там ползёт? Ух какой страшный!

Иван Гермогенович остановился, внимательно оглядел зелёного незнакомца и сказал спокойно:

— Ну, это мирное существо! Видите, какое оно зелёное. А все зелёные, да будет вам известно, не опасны для нас. Зелёный цвет — это же визитная карточка вегетарианцев. Он как бы говорит: «Не бойтесь! Я питаюсь растительной пищей и вместе с ней впитываю в себя зелёное красящее вещество — хлорофилл…» Зелёные нас не тронут. А вот чудовища, раскрашенные в красные, багровые, розовые цвета, могут при желании и нас попробовать.