Необыкновенные приключения Карика и Вали

Джек тихонько взвизгнул и, неожиданно подпрыгнув, лизнул пухлые губы фотографа. Толстяк отшатнулся, брезгливо плюнул и вытер губы рукавом.

Мама засмеялась.

— Напрасно смеетесь, — важно сказал Шмидт, — это же собака-ищейка. Она идет по следам человека, как паровоз по рельсам. Хотите — докажу?

— Я верю вам! — сказала мама.

— Нет, нет, позвольте, — заволновался толстяк, — уж если я говорю, — значит, так оно и есть. Ну-ка, дайте мне какую-нибудь вещь Карика или Вали… Игрушку… Рубашку… Тюбетейку… Все равно что…

Мама пожала плечами, но все же нагнулась, подняла совок, тюбетейку и, улыбаясь, протянула их Шмидту.

— Прекрасно, очень хорошо! — сказал толстяк и дал собаке понюхать тюбетейку.

— Ну, Джек, — продолжал он громко, — покажи, как ты работаешь! Ищи, собачка!

Джек взвизгнул, пригнул голову к самой земле и, вытянув хвост, побежал по двору широкими кругами.

За ним бодро мчался фотограф.

Добежав до кота Анюты, Джек остановился. Кот вскочил, изогнулся в дугу и, сверкнув зелеными глазами, зашипел, как змея. Джек попытался схватить его за хвост. Кот ощерился и закатил Джеку оплеуху, бедный пес завизжал от боли, но тотчас же оправился и с громким лаем кинулся на Анюту. Кот снова зашипел, поднял лапу, как бы желая сказать: Пош-ш-ш-шел вон! Заш-ш-ш-ш-шибу!

— Ну, ну, довольно, Джек, — сказал фотограф, — не отвлекаться! — И так сильно натянул поводок, что собака присела на задние лапы.

— А теперь ищи! — приказал он.

Коротко тявкнув на кота, Джек побежал дальше. Он обежал весь двор, снова остановился у водосточной трубы и, громко втягивая ноздрями воздух, посмотрел на хозяина.

— Понимаю, понимаю! — кивнул головой фотограф. — Они сидели тут, — наверное, играли с Анютой?! Но куда же они пошли отсюда? Ну? Ищи, ищи, Джек!

Джек заюлил, завертелся волчком, поскреб лапами землю под трубой, потом с громким лаем помчался к парадному подъезду.

— Ага, напал на след! — крикнул Шмидт и, шаркая сандалиями, вприпрыжку побежал за собакой.

— Если найдете ребят, пошлите их домой! — крикнула мама и зашагала через двор к воротам.

«Наверное, они в соседнем дворе!» подумала она.

* * *

Сильно натягивая цепочку, Джек тащил толстяка по лестнице вверх.

— Тише! Тише! — пыхтел толстяк, еле поспевая за собакой.

На площадке пятого этажа Джек на секунду остановился, взглянул на хозяина и, отрывисто тявкнув, бросился к дверям, обитым клеенкой и войлоком.

На дверях висела белая эмалированная дощечка с надписью:

Профессор

Иван Гермогенович Енотов

Пониже была приколота записка:

Звонок не действует. Прошу стучать.

Джек с визгом подпрыгивал, царапал когтями клеенчатую обивку двери.

— Тубо, Джек! — крикнул толстяк. — Тут просят стучать, а не визжать.

Фотограф Шмидт пригладил ладонью прическу, обстоятельно вытер платком потное лицо, потом согнутым пальцем осторожно постучал в дверь.

За дверью послышались шаркающие шаги.

Щелкнул замок.

Дверь приотворилась. В щели показалось лицо с мохнатыми седыми бровями и желто-белой бородой.

— Вы ко мне?

— Простите, профессор, — смущенно сказал фотограф, — я только хотел спросить вас…

Но не успел толстяк договорить, как Джек вырвал из его рук поводок и, чуть не сбив профессора с ног, бросился в квартиру.

— Назад! Джек! Тубо! — закричал Шмидт.

Но Джек уже громыхал цепью где-то в конце коридора.

— Извините, профессор, Джек так молод… Разрешите войти. Я сейчас же уведу его обратно.

— Да, да… конечно, — рассеянно сказал профессор, пропуская в квартиру Шмидта, — войдите, пожалуйста! Надеюсь, ваша собака не кусается?

— Очень редко! — успокоил профессора Шмидт.

Фотограф переступил порог и, закрыв за собой дверь, сказал негромко:

— Тысяча извинений! Я на одну минутку… У вас, товарищ профессор, должны быть ребята… Карик и Валя. Из второго этажа…

— Позвольте, позвольте… Карик и Валя? Ну да! Конечно. Прекрасно знаю. Очень славные ребята. Вежливые, любознательные..

— Они у вас?

— Нет! Сегодня они не были у меня, но я их жду!

— Странно! — пробормотал толстяк. — Джек так уверенно шел по следу…

— А, может быть, это вчерашний след? — вежливо спросил профессор.

Но Шмидт не успел ответить. В дальней комнате звонко залаял Джек, и сейчас же что-то загремело, задребезжало и зазвенело, будто упал шкаф или стол с посудой.

Профессор вздрогнул.

— Да ведь она же там перебьет все! — закричал он плачущим голосом и, схватив Шмидта за рукав, потащил его за собой по темному коридору.

— Сюда! сюда! — бормотал он, толкая дверь.

Как только профессор и фотограф переступили порог комнаты, Джек кинулся к хозяину на грудь, взвизгнул и с лаем бросился назад.

Он носился по комнате, волоча за собой цепочку, обнюхивал книжные шкафы, вскакивал на кожаные кресла, вертелся под столом, бестолково бросался из стороны в сторону.

На столе звенели, подпрыгивая, колбы и реторты, качались высокие прозрачные стаканы, дрожали тонкие стеклянные трубочки.