Читаем Необыкновенные приключения Синего человека полностью

Необыкновенные приключения Синего человека

Затем быстро отошел в сторону и скомандовал:

— Начинайте, господа!

По легкости, с какою действовал английский офицер, видно было, что он превзошел науку фехтования. Его защита была непроницаема. Феликс оказался менее проворен, однако и ему нельзя было отказать в умении и ловкости. Он успешно отбивал атаки и шел в наступление.

Внезапно послышался металлический звон. Доведенный до крайности, англичанин без предупредительного маневра предпринял головокружительную серию ударов.

С исключительным хладнокровием и сноровкой, встав в третью позицию, парижанин отбил их. Но противник вновь, с еще большим напором, пошел в атаку. Шпага Синего человека не успевала встречать его клинок.

Хотя Обертен кожей ощущал уколы, он и не думал прерывать бой, только инстинктивно стал защищать тело, закрываясь рукой.

Шпага англичанина внезапно скользнула по руке Феликса и, вместо того чтобы попасть под мышку, угодила выше, в шею.

Синий человек вскрикнул, английский офицер тотчас отдернул клинок, стараясь как бы смягчить удар.

Оба врача и секунданты подбежали к раненому. Он выронил оружие и стал оседать на землю. Подоспевшие секунданты подхватили его на руки. Возле шеи на рубашке расползалось красное кровавое пятно. Кровь залила уже все плечо. Она капала и капала из небольшой треугольной ранки.

Бакалейщика усадили на траву. Врачи в отчаянии качали головами.

— Со мной все кончено, не так ли? — пробормотал несчастный упавшим голосом. — А я ведь так любил жизнь!

Его противник поднял с земли плащ. По-прежнему сдержанный и корректный[447], но немного бледнее обычного, он подошел ближе и произнес:

— Месье, хочу повторить, что там, на крейсере, я действовал по совести. Но теперь раскаяние мучает меня, потому что я жестоко ошибся. Однако меня оправдывают обстоятельства. Сегодня, Бог свидетель, я не хотел убивать вас. Очень надеюсь, что вы поправитесь. От всего сердца желал бы этого. Верьте мне, месье. Весьма сожалею. Дайте вашу руку.

Бедняга Феликс сделал последнее усилие, чтобы пожать руку своему противнику. Тот был смущен и говорил совершенно искренне.

Парижанин прошептал еще что-то невнятное и потерял сознание.

— Доктор, прошу вас, — заволновался боцман, — скажите, что вы об этом думаете? Он не может нас слышать, говорите откровенно.

— Поверьте, я в совершенной растерянности.

— Как так?..

— Кровь, кажется, идет меньше. А ведь только что кровотечение невозможно было остановить. Значит, вена, по всей видимости, не задета. Цвет крови подтверждает, что все артерии в порядке. Но я в который уже раз задаюсь вопросом, каким образом шпага могла нанести удар, не задев жизненно важные органы.

— Но он в обмороке…

— Это ничего.

— Так что же с ним будет?

— Думаю, что лучше перенести пострадавшего в экипаж. Одному из вас, господа, придется сесть рядом с кучером. Вот так, хорошо. Кладите на сиденье. Боцман, поддержите ему голову, а я дам нюхательную соль[448].

— Вы полагаете, что приведете его в себя?

— Конечно! Смотрите, он очнулся. Тихо! Не говорите ничего! Вы обязательно выздоровеете, дорогой мой, но надо быть очень осторожным. Знаете ли, вы, можно сказать, заново родились. Да! Это все равно, как если бы вас вытащили из петли.

Доктор и не подозревал, что попал в самую точку.

Через час Феликса уложили в постель в темной и неудобной комнате на улице Ренар. Сиделками при больном стали Беник, Жан-Мари и Ивон.

Секунданты и врач ушли, пообещав навестить Обертена сегодня же вечером.

Троим матросам льстило, что их друг дрался на дуэли. Они еще больше гордились им. Однако все омрачала рана. Конечно! Как же могло быть иначе? Ведь хозяин дрался на дуэли с моряком. Пусть даже и с английским, но с моряком! А это особый тип людей. Сухопутный человек не устоит перед таким противником.

Синий человек спал. Сон был тяжелый, сказывалась повышенная температура.

Матросы устроились в столовой и через каждые четверть часа наведывались к товарищу.

Было два часа дня. В комнату Феликса украдкой заглянул солнечный лучик.

В это самое время на цыпочках вошел Беник. Солнечный свет озарил лицо Феликса. Взглянув на него, боцман остолбенел.

— Черт побери! — вскричал он. В голосе его слышалось столько изумления, что Жан-Мари и Ивон опрометью бросились в комнату больного, испугавшись, не случилось ли чего.

— В чем дело?..

— Посмотрите!

— Тысяча чертей!..

— Ах! Боже мой!

— Хозяин больше не синий!..

Синий человек стал абсолютно белым, таким же, как любой другой нормальный человек. Вот это да!

— Что происходит? — спросил бакалейщик, разбуженный шумом.

— Вы спрашиваете, досточтимый сеньор, что происходит?.. А то происходит, что я готов прыгать от радости, петь и говорить всякие глупости.

— Точно! — поддержал Жан-Мари.

— Правда-правда! — поддакнул Ивон.

— С ума можно сойти от счастья…

— Просто голова кругом…