Необыкновенный консилиум

За операционным столом хирург уверенно делал своё дело. Искусно обходя кровеносные сосуды и нервные стволы, он быстро и ловко соединял ткани, зашивал рану, накладывал повязку. А потом проходило немного времени, и рана начинала гноиться. Больной метался и бредил. Он становился опасным для окружающих: если на соседней кровати лежал другой оперированный, то заболевал и он. И целые эпидемии сепсиса– гнойного заражения крови – косили подряд людей, опустошали госпитали и приюты для рожениц. У хирургов опускались руки…

Словно какой-то незримый недруг подстерегал оперированного больного, и едва только хирург заканчивал свою работу и, усталый, отходил от стола, чтобы вымыть руки, невидимка набрасывался на несчастного пациента!

Вероятно, вы догадались, в чём тут был секрет. Секрет, разгаданный во второй половине прошлого века, после того как великий бактериолог Луи Пастер доказал, что гниение органических веществ вызывают микроскопические организмы – микробы.

В том-то и дело, что хирург мыл руки после операции, а не перед ней! Его пальцы, как и салфетки, бинты, инструменты, кишели болезнетворными бактериями, и целые полчища их устремлялись в глубь раны, пока хирург оперировал.

После открытий Пастера стало очевидным, что крохотные существа совсем не так безобидны, как о них думали раньше.

Список их преступлений рос буквально с каждым годом. Выяснилось мало-помалу, что и чума, и холера, и туберкулёз, и сифилис, и скарлатина, и рожа, и великое множество других заразных болезней возникают по их вине, потому-то они и заразны.

И крупозное воспаление лёгких, та самая «грудная лихорадка», от которой, помните, в нашем рассказе чуть не погиб король Фердинанд, тоже не обходится без участия микробов.

Выяснилась и причина опустошительной заразы, перед которой в ужасе разводили руками хирурги.

В один прекрасный день Пастер получил письмо из Шотландии. Это было в 1874 году. Некий доктор Листер, шеф хирургической клиники в городе Эдинбурге, сообщал Пастеру, что он прочёл его статью о микробах. Статья произвела на Листера такое впечатление, что он решил учредить у себя в клинике «антисептическую систему». Антисептический – значит противогнилостный.

Он велел поставить в операционной «спрэй» – нечто вроде большого пульверизатора. Из этого пульверизатора в воздухе разбрызгивали раствор едкой карболовой кислоты. Сам Листер, прежде чем приступить к операции, долго мыл и тёр этой кислотой руки. То же самое должны были делать его помощники – врачи, сёстры милосердия, санитары и вообще все, кто входил в операционную. Все инструменты кипятились в карболовой кислоте. Вся операционная провоняла карболкой.

Острый запах карболки ударял в нос каждому, кто переступал порог больницы. В палатах лежали оперированные больные с повязками из марли, пропитанной карболовым раствором.

Над Листером потешались, было у него и немало врагов. В его операционной врачам приходилось нелегко: от едких карболовых паров слезились глаза и першило в горле. Многие отказывались у него работать. Но он стоял на своём.

И вот что удивительно: как только антисептическая система была претворена в жизнь, раны у больных перестали гноиться. Мы-то с вами понимаем, что в этом не было никакого чуда: карболка убивала микробов. Но в то время это произвело сенсацию. К доктору Листеру приезжали хирурги из разных стран; маститые профессора, морщась от запаха, ходили по палатам, с недоверием заглядывали в операционную. Факт оставался фактом: в отделении, которым заведовал этот чудак, не было ни одного случая заражения крови. Лишь постепенно, с большим трудом Листер добился признания, и теперь в любом учебнике хирургии вы можете увидеть его портрет.

С тех пор врачи поняли, как важно защитить больного от инфекции. Забота о чистоте стала их главной заботой. Врачи надели белые халаты. Белый цвет стал цветом медицины.

Что же касается хирургии, то карболка и мыло произвели в ней, можно сказать, целую революцию. Круг хирургических вмешательств необычайно расширился: ведь теперь хирурги уже не боялись осложнений и стали вторгаться в такие области, о которых прежде никто и думать не смел.

Правда, спрэй доктора Листера, над которым когда-то столько смеялись, спрэй, оказавший неоценимую услугу человечеству, ныне сдан в музей. Антисептическая система несла гибель бактериям, которые попадают в операционную; для этого и рану поливали едким раствором. Это имело свои недостатки: карболовая кислота вызывает сильное раздражение. И сейчас вы уже не услышите в операционной запаха карболки. На смену антисептике пришла асептика – это слово означает умение оперировать так, чтобы вообще не пустить в рану никаких микробов. Как это делается, вы сейчас увидите.

…Войдём на цыпочках в операционный блок, попросим разрешения постоять во время операции.

Как здесь чисто! Нигде ни пылинки.

На длинной блестящей ноге в углу стоит кварцевая лампа. Ею облучают операционную, чтобы ультрафиолетовые лучи убили микробов, которые могут оказаться в воздухе.