Необыкновенный кот и его обычный хозяин. История любви

Поход по магазинам, в который Синди отправилась с моим братом, был затеян исключительно для того, чтобы купить Нортона. Когда она увидела вислоухого шотландца, то пришла в восторг. Она рассказала Эрику о том, как хотела завести кошку, а я этому воспротивился, хотя и мечтал о домашнем питомце. Брат, знавший меня гораздо дольше, заявил, что утром они отправятся на поиски.

Они поехали к заводчице, занимающейся разведением кошек, у которой Эрик приобрел своего Лестера. В то время данная порода была еще малоизвестна, но уже считалась дорогой. За своего кота Эрик выложил триста долларов. Сегодня хороший вислоухий шотландец обойдется вам в пятнадцать сотен баксов. Эрик был убежденным сторонником теории, что, отправляясь за покупками, надо потратить как можно больше денег и быть как можно менее практичным.

На их удачу, у заводчицы недавно появились вислоухие шотландцы. Из-за высокой цены на них она не была уверена, что сумеет продать их до того, как они станут мешаться под ногами. Она знала Эрика, ей понравилась Синди, поэтому заводчица продала им котенка за семьдесят пять долларов, взяв с них обещание, что они отдадут его в хорошие руки.

— Вот, держите. Я отдаю вам своего любимца. — Она протянула им шестинедельного котенка, которого извлекла из картонной коробки.

Вместе с его родословной заводчица передала статью, вышедшую неделю назад в «Сан-Фернандо». Она посвящалась экзотическим породам кошек, в том числе шотландским вислоухим. Там была фотография того самого котенка, которого держала Синди. В интересах статьи котенка назвали Малышом, а в сопровождающей снимок надписи было сказано: «В отличие от обманчивых названий кошачьих пород — например, гималайские, происхождение которых никак не связано с одноименными горами, — шотландские вислоухие вроде этого котенка по кличке Малыш действительно родом из Шотландии».

— Он — звезда! — воскликнула заводчица.

— Я очень на это надеюсь, — улыбнулась Синди.

По дороге домой он вел себя как настоящая звезда. Синди немного нервничала, беря в самолет такого кроху. Она не знала, как котенок себя поведет, что будет делать, когда захочет в туалет, не превратит ли перелет его в неврастеника на все оставшиеся у него девять жизней. Однако вскоре Синди обнаружила, что котик не из робкого десятка. Она везла его в маленькой коробке и после взлета посадила его на свой столик, чтобы проверить, как он. Тот лишь зевнул, лег и сразу уснул. Тогда Синди решила оставить его на столике, пока это не перестанет устраивать либо самого котенка, либо стюардесс. Но, как оказалось, никто не возражал. Весь перелет малыш с удовольствием сидел или спал на столике. А наводившая ужас проблема с туалетом так и не возникла. Как показали многочисленные перелеты, Нортон или обладал невероятно крепким мочевым пузырем, или очень хорошим воспитанием. Во время первого путешествия и сотни последующих он терпеливо дожидался, пока ему не предоставят необходимые для этих случаев «удобства». Иногда он потягивался, оглядывался по сторонам и усаживался обратно. За весь перелет он мяукнул лишь пару раз. Синди ворковала над ним и гладила по спинке, а он намекал, что именно ради этого и взял на себя труд «заговорить». Стюардессы с удовольствием опекали котика, приносили молоко, даже брали на руки, чтобы показать его пассажирам. А котенок вел себя так, словно у него за плечами было столько же перелетов, сколько у Чака Йегера.[10]

В такси по дороге от аэропорта до моего дома он вскарабкался на заднее сиденье и, вытянувшись возле задней дверцы, смотрел в окно, пока машина везла его на Манхэттен.

— Странно, — поделилась своими наблюдениями Синди, пока я держал малыша на руках, — он не только не боялся, но и вел себя так, будто знал, куда его везут, и очень хотел там оказаться.

Котенок заерзал у меня в ладони, и я осторожно опустил его на пол.

— Он испугается! — воскликнула Синди. — Котята всегда боятся новой обстановки. А это место еще и слишком огромное для него.

Ну конечно.

Мой испуганный котенок протопал к кушетке в гостиной, а потом отправился исследовать ее сестру-близняшку, стоявшую напротив. После чего повернул обратно и, дойдя до лоскутного коврика, лежавшего между ними, шлепнулся на него и уснул.

Я с интересом наблюдал, как поднимается и опускается его маленькая грудная клетка. Никогда я не видел, чтобы кто-нибудь так быстро отрубался. На моем лице сияла идиотская улыбка.

— Нортон, — тихо позвал я. — Нортон…

Глаза котенка медленно открылись. Сначала это были щелочки, затем веки приоткрылись наполовину, и вот он уже смотрит на меня, наклонив голову.

Я улыбнулся Синди:

— Видишь, он уже знает свое имя.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ КОТ, КОТОРЫЙ ОТПРАВИЛСЯ НА ФАЙЕР-АЙЛЕНД