Неодинокий Попсуев

Попсуев тренировался с упорством, с каким он когда-то вышагивал и выпрыгивал сотни километров с клинком в руке и рвал им несчетное число раз ватное чучело. Много сил Сергей отдал занятиям по угадыванию предметов рукой. Сначала брал два разнородных предмета (скажем, ластик и ключ или сливу и прищепку), и часами водил над ним рукой, пытаясь ощутить разницу между ними в цвете, плотности, размере, геометрии. Затем, завязав глаза, стал мучать себя с определением количества предметов, высыпая их из коробки на стол.

Три дня Сергей пытался взглядом вынуть из коробка спичку и поджечь ее, но та не вынималась. И вот вроде стало получаться. Чтобы не отвлекаться, он не вышел завтракать. Наконец, вытащил спичку и уже поднес ее к коробку, чтобы чиркнуть, как зашла Таня. Ее мало волновали успехи Сергея на поприще магии, но заводские проблемы интересовали.

– Брак снизил?

– Пока нет, – ответил Сергей.

– Что так? Много сил отдаешь магии?

– Да! – и в сердцах бросил: – А что ты понимаешь в магии!

Татьяне стало не по себе от горящих глаз мужа и его отрешенности от мира. Это состояние было хуже физического истощения, так как непонятно было, чем его поправить.

– Ты бы хоть рассказал, что делаешь, в каких видениях реешь, в каких краях обретаешь? – спросила она с невольной подковыркой. – Не забыл, вечером идем к бабушке?

– Не забыл! – отмахнулся Попсуев.

Татьяна пожала плечами и вышла. С некоторых пор Попсуева стали напрягать ее просьбы сходить в магазин или сделать что-нибудь по дому. Он, хоть и с досадой, но исполнял их, однако сегодняшнее напоминание о вечернем вояже к Анастасии Сергеевне вывело его из равновесия. «Опять поздравления, болтовня, жратва!» Сергей попытался повторить свой успех со спичкой, но тщетно. Весь день не проходил приступ раздражительности, и ничего не клеилось. «Еще один выходной коту под хвост!» Жена, правда, занималась по дому и просьбами ему не докучала.

* * *

В гостях Попсуев страдал от того, как бездарно пропадают драгоценные минуты и часы, которые он мог посвятить самосовершенствованию.

– Я не пью, – перевернул он рюмку. – Совсем.

Никто и не настаивал, отчего Сергей почувствовал еще большую досаду на всех. Он со злобной нетерпимостью реагировал на всё, о чем только не заходила речь. Анастасия Сергеевна с недоумением поглядывала на внучку, но та делала вид, что не замечает ее беспокойства. Попсуев видел всё это, отчего злился еще сильнее. Поняв, что идет в разнос, он извинился и ушел.

Жена пришла поздно, заплаканная, а Сергей, слегка удовлетворенный тем, что ему всё же удалось еще раз достать спичку, раскаивался, но не знал, как извиниться перед Таней за злобное состояние, которое непонятно откуда взялось в нем. И постель вновь помирила их.

* * *

В результате долгих утомительных упражнений Попсуев научился, хоть ненадолго, внушать себе добрые мысли, приводить себя в состояние ступора и расслабления, регулировать пульс и давление, очищать мысли и внутренние органы разноцветными потоками космической энергии. Всякий раз после удачно проведенного упражнения Сергей с чувством глубокого удовлетворения смотрел в зеркало и улыбался самому себе, правда, как чужому человеку.

В конце обучения Попсуев встретил на рынке Бонапартика и радостно воскликнул: – Куда вы делись? Как сквозь пол провалились! Правда, что ль, сквозь стены ходите?

Бонапартик с двумя сумками овощей обалдело смотрел на Попсуева и не мог взять в толк, кто этот сумасшедший гражданин.

– Извините, обознался, – пробормотал Попсуев, видя, что бывший абитуриент магической школы не хочет признать в нем ученика чародея. «Жалкий завистник, добытчик, серость!»

* * *

Вычитав у Кастанеды, как его герой ползал по землянке в поиске места силы, Попсуев досконально изучил свою квартиру. Просканировал ее с помощью рамки и маятника – обручального кольца на нитке, а также своим внутренним видением. Последнее Попсуеву удалось, как ему показалось, лучше всего. Он четко установил энергетические прямоугольники, положительные и отрицательные полюса, и стал расставлять мебель и кровати так, чтобы воздействие на организм было самым благоприятным и оздоровительным.

Татьяне, в конце концов, это надоело. Ладно, подушка на восток, хотя ей больше нравилось на запад, ее достали не подушки, а муж. Когда Сергей занимался теоретическим совершенствованием, от него вреда было меньше, чем обычно, но когда он стал практически невменяемым, она взвилась: – Ты тут разбирайся с чакрами, а я пока поживу у бабушкий, – заявила она и ушла.

* * *

Зачет по курсу состоял в том, что ассистент-доцент спрашивал у слушателей, что такое «чакры», «Кундалини», как поэтапно перейти в состояние левитации. Попсуева Жучкин и вовсе не стал ни о чем спрашивать.

– А, это вы. Ну, и как вам наш курс? Вижу, всё прекрасно усвоили. Не буду ничего спрашивать. Зачет. Пособие приобрели? Прекрасно. Готовьтесь, осенью, думаю, сдадите экзамен на «отлично». Пригласите следующего.

Не открыв рта, Попсуев получил зачет. «Наверное, на экзамене будут гонять», – подумал он.