Неофит в потоке сознания

Уже в Москве, по прошествии двух лет мне довелось случайно встретить Анатолия у входа в один комитет, который ни один солидный предприниматель не может обойти вниманием. Я вышел из хозяйского «линкольна» и разминал затекшие ноги, поглядывая на дверь, из которой должен был выйти Палыч. По лестнице медленно спускался Анатолий, в непривычно тёмном костюме, элегантный и строгий. Я не спешил броситься ему на шею, только искоса взглянул на него и отвел глаза: кто знает, может, человеку не очень-то и приятно встретить свидетеля собственного унижения; но Анатолий увидел меня, всмотрелся, узнал и быстрым шагом подошел.

— Михаил, спаситель мой, здравствуй, — сказал он, протянув крепкую ладонь. — А я сколько раз говорил себе: найди парня, встреться с этим уникальным человеком, ведь это в наше время так штучно!

Мы с ним виделись еще несколько раз, он предлагал работать у него в службе безопасности, приглашал в загородный дом, на ужин в любимый ресторан «Прага», парень он был интересный, у нас оказалось множество общих тем для разговоров, а потом вдруг он исчез; и только на мой счет в банке «упала» очень немалая сумма и пришла телеграмма из Нью-Йорка, в которой сообщалось, что Анатолий решил перебраться в Америку, куда и нас с женой приглашает в гости. Больше мы не виделись и не общались.

…Что-то не получается у меня гладко… Сбиваюсь с одной мысли на другую, прыгаю из раннего времени в позднее и обратно. Вот, скажем, в книгах: писатель перед написанием составляет план, в котором обязательно всё должно происходить по схеме «завязка — кульминация — развязка», потом придумывает героев, которых ведёт согласно разработанному плану от одной кризисной ситуации к другой, но чтобы всё происходило в русле писательской логики и наезженного алгоритма. Увы, в реальной жизни всё происходит вовсе не так планомерно. Не все начатые дела доводятся до конца, люди зачастую ведут себя крайне нелогично и даже спонтанно, подчиняясь импульсам души и желаниям тела, поэтому когда честно описываешь настоящую жизнь — иными словами, занимаешься живописью — не приходится ждать чего-то стройного и схематичного. Впрочем, в нашей жизни всегда существует некий скрытый до поры от глаз вектор движения человека или группы людей, но чаще всего нащупать его и тем более проанализировать возможно только на довольно продолжительном отрезке времени, лет эдак в десять — двадцать — тридцать…

Алексей Иванович всегда вызывал у меня искреннюю симпатию, почему-то постоянно хотелось обнять старика, утешить, сказать ему доброе слово, но он не терпел панибратства, держал всех на дистанции и свои беды и огорчения носил глубоко-глубоко в больном сердце. Вот и сейчас, пролепетав извинения, положенные согласно протоколу, он набычился и скомандовал: «Миша, в овощной!»

С этим овощным магазином так же связаны дни моей жизни. Как-то мы с тестем после похорон, в черных костюмах, усталые и печальные, стояли с картошкой для поминального стола в очереди в кассу и под мерное жужжание кассового аппарата и приглушенные разговоры покупателей я вспоминал — нет, не сегодняшние похороны в крематории с торжественно-официозным погружением дубового ящика с телом в огонь — а похороны моей бабушки: какой красивой лежала в гробу моя старушка, казалось она слегка улыбалась; а как одуряюще пахли свежая земля и луговые цветы, как тихо шептались березы; отец с дядей Лёней приподняли фанерную крышку с кружевными оборками и уже было хотели установить на положенное место — но в это время три шустрые синички сели у изголовья на бортик последнего бабушкиного жилища и весело зацвиркали, а старушка-соседка прошептала: «это за Татьянушкой ангелы прилетели!»

…И тут ко мне подошел и выскочил из-за спины странный человечек азиатского происхождения, ростом мне по грудь, и утащил за локоть в свой кабинет, устланный пестрыми коврами. Это был хозяин магазина по имени Арик. С минуту он расспрашивал меня и, наконец, обойдя по кругу и оглядев мою грузную фигуру, удовлетворенно заурчал и пригласил работать менеджером. Кооператив, в котором я работал до позавчерашнего дня, тогда успешно разорился, зарабатывал я там неплохо, поэтому некоторый запас денег имелся, и я вовсе не торопился найти новую работу, предпочитая месяц-другой отдохнуть на строительстве дачи. Видимо хозяин торговой точки почувствовал мою индифферентность, поэтому энергично кивнул и сладкоголосо объявил, что оклад он мне полагает в размере пятисот долларов (очень немалые деньги по тем временам). После недолгого семейного совета, я согласился и проработал у него три месяца, пока однажды в магазин не пришла теща. Она провела в торговом зале не меньше получаса, скрытно наблюдая за мной и молодыми продавщицами.