Неофициальная жизнь Романовых. Царский декамерон

Об их связи ходило много слухов: о том, что они тайно обвенчались, о том, как она тайно «вытравила плод» их совместной любви, и даже о том, что Софья якобы требовала от Голицына развестись с супругой и жениться на ней. Мы об этом поговорим позже, а вот известный романист Иван Лажечников в своем романе «Последний Новик» (1831) даже вывел основного героя своего повествования – незаконнорожденного сына Софьи и Голицына, Владимира. Это конечно же вымышленное лицо, как вымышлена и его история – якобы Владимир, воспитанный в ненависти к Нарышкиным, противился всем преобразованиям Петра I и даже участвовал в антироссийском восстании в Лифляндии, но потом, «осознав историческое значение реформ Петра», принял его сторону. Этот опус (читать его просто невозможно из-за косноязычного слога) был, несомненно, панегириком Петру I, да и вообще в литературе все, что связано с его именем, преподносится в превосходной степени, тогда как его предшественники на русском престоле незаслуженно принижаются. А уж тем более правление Софьи, прямой противницы Петра, и ее любовь к Голицыну. Однако о Петре мы поговорим отдельно, а пока скажем вот что: что бы там ни сплетничали современники и что бы там ни сочиняли писаки типа Лажечникова, со свечкой у постели Софьи и Голицына никто не стоял. Так что пусть слухи так и останутся слухами, а домыслы – домыслами.

А пока поразмышляем вот о чем. Роман Софьи с Голицыным конечно же был ей в упрек. Ведь Россия – это вам не какая-нибудь Франция, а Кремль – не Версаль и не двор какого-то заштатного итальянского герцогства, где все сожительствуют со всеми и никого это не удивляет. Однако, как ни странно, роман Софьи на ее положение как русской правительницы никак не повлиял. Значит, допетровская Русь уже вполне созрела к тому, что на престоле будет сидеть женщина и распоряжаться собой по собственному усмотрению!

Василий Голицын был женат дважды. Первая его жена, княжна Федосья Долгорукая, умерла бездетной около 1685 года. То есть, когда Софья и Василий уже были любовниками. Любил ли он свою жену? Однозначно можно ответить – нет, потому что двух женщин одновременно любить невозможно. Второй раз он женился на Евдокии Стрешневой и имел от нее четверых детей.

Разговоры о том, чтобы Голицын бросил свою супругу и женился на Софье, гипотетически могли быть, ведь мы знаем о них лишь на уровне слухов. Но это было невозможно по политическим мотивам. Дело было даже не в том, что Василий был женат и его жена пока не собиралась умирать. Ради достижения власти в таких случаях женам и головы сворачивали, и в дальний монастырь постригали. Да и жены, поняв намек, сами уходили в монастырь, пока им отравы не подсыпали. Здесь была другая проблема. Выйти замуж за Голицына – значит самой стать Голицыной, войти в его семью, хоть и княжескую, но не царскую, не имеющую прав на престол. Понятие морганатического (неравнородного) брака на Руси не было еще известно. Это в Англии средины XIX века королева Виктория вышла замуж за лицо, стоящее ниже ее по происхождению, и, чтобы не делиться с ним властью, составила сложный брачный договор. Альберт, так его звали, получил забавное звание принца-консорта, был всем доволен и никогда не претендовал на власть. Брак оказался удачным; королева Виктория была в восторге от мужа – она ставила ему памятники и называла в его честь озера в Африке, но властью не делилась. Британия такое положение вещей приняла. Но Великобритания – не Россия, да и времена не те; о женской эмансипации тут еще и слыхом не слыхивали. Так что, как ни крути, такой брак попросту был невозможен.

Рассмотрим и такой вариант – а куда смотрел сам Василий Голицын? Не мог же он не осознавать двусмысленности своего положения? Почему он не действовал, раз уж был таким умным, опытным и талантливым? Что ему мешало отправить свою жену в монастырь, обвенчаться с Софьей и самому стать московским царем? Ведь шанс был! Род Гедиминовичей ничем не хуже рода Романовых и даже был древнее его. Да и время-то было переломное… Что ему стоило устроить государственный переворот? Ведь у стрельцов он пользовался непререкаемым авторитетом! Сомнений в верности Софьи у него быть не могло, как не было сомнений и в том, что она выйдет за него замуж. Так почему он так не поступил? Ответ, как это ни парадоксально звучит, был один – Василий Голицын являлся для государственного деятеля непростительно честным и порядочным человеком. Он органически не был способным ни жену в монастырь сослать, ни устроить переворот. Для примера – все цари, следовавшие рыцарскому кодексу чести, не смогли удержаться на троне. Вспомним хотя бы историю Павла I. А самых лучших результатов добивались монархи, которые действовали по совсем другим психологическим правилам – для достижения своих целей могли и яду подсыпать, и тайных убийц подослать, и головы рубить. Образец перед нами – Петр I даже сына своего не пожалел.