Неофициальная жизнь Романовых. Царский декамерон

Постепенно у Анны под влиянием среды, в которой она обитала, выработалась привычка к разным церемониалам, торжественным выходам и драгоценным украшениям. В то же время у нее ярко проявилась любовь к охоте, разным псарням, зверинцам, конюшням и всякого рода забавам, иногда жестоким. Внешне Анна была не очень привлекательной. У нее было смуглое и грубое лицо, которое производило отталкивающее впечатление. Во всем ее облике сквозило что-то мужеподобное. Сын фельдмаршала Мнннха Эрнст так описывал Анну, когда она уже стала императрицей: «Станом она была велика и взрачна. Недостаток в красоте награждаем был благородным и величественным лицерасположением. Она имела большие карие и острые глаза, нос немного продолговатый, приятные уста и хорошие зубы. Волосы на голове были темные, лицо рябоватое и голос сильный и проницательный. Сложением тела она была крепка и могла сносить многие удручения». В дальнейшем грубый нрав Анны, ее крепкая и грузная фигура, низкий и зычный голос оставили неприятный осадок у многих современников.

Однако вернемся во времена ее юности. В 1708 году царица Прасковья с дочками Анной, Екатериной и Прасковьей по приглашению Петра I переехали из подмосковного Измайлово в Петербург. При этом невестка Петра не преминула забрать весь этот «гошпиталь уродов» с собой. Пора было Петру женить своих нелюбимых племянниц. Петр имел на них свои виды и относился к ним, как к оборотному политическому капиталу. На встрече в 1709 году с прусским королем Фридрихом I Петр договорился о женитьбе его племянника Фридриха-Вильгельма на одной из русских царевен. Сам же Фридрих-Вильгельм правил в небольшом герцогстве, граничившим с Россией. Оно называлось Курляндией, формально находилось под польским владычеством, но фактически было самостоятельным герцогством, образовавшимся после распада Ливонского ордена. Петр I хотел наложить на это герцогство свою лапу — ему нужны были выходы к Балтийскому морю. Брачным контрактом он связал бы герцога курляндского по рукам и ногам. В этом браке была чистая политика и никакой любви. Выбрать невесту для герцога из троих своих дочерей должна была сама царица Прасковья. Жених, субтильного вида молодой человек, ей сразу не понравился, и она предпочла отдать ему среднюю, нелюбимую дочь Анну, чтобы оставить при себе старшую и любимую Екатерину. На этом и остановились.

Анну никто не спрашивал, хочет ли она выйти замуж, и вообще в этом деле ее слово было последним. Они с Фридрихом лишь обменялись письмами, ни разу не видя друг друга. Ему даже не показали портрет невесты. Свободен был ли в своем выборе сам жених? Конечно же нет. Слово дяди, прусского короля Фридриха I, было для него законом. Наверное, ему было все равно, по причинам, которые мы укажем ниже.

Петр I перед свадьбой не поскупился — дал Анне 200 тысяч рублей приданого и заключил с Фридрихом I договор, по которому король Пруссии обещал давать Анне по 40 тысяч рублей ежегодно в случае смерти мужа и бездетности. Свадьба состоялась 31 октября 1710 года. Жениху с невестой было в ту пору всего лишь по 17 лет. На торжестве Петр I лично разрезал своим кортиком два огромных пирога, откуда «появилось по одной карлице, превосходно одетых». Они тут же, на столе, исполнили изящный менуэт.

Здесь уместно небольшое отступление: позже этот эпизод вошел в книгу «Приключения барона Мюнхгаузена» как невероятная выдумка. Однако это была не выдумка, а правда. Вспомним слова актера О. Янковского из фильма «Тот самый Мюнхгаузен»: «Дело не в том, летал ли я на Луну или нет, дело в том, что барон Мюнхгаузен никогда не врет!»

По случаю бракосочетания Анны пиры и торжества в Петербурге продолжались два месяца. Свадьбу сыграли в меншиковском дворце — самом приличном здании новой столицы. На следующий день состоялась ранее невиданная церемония — под сурдинку сыграли свадьбу царского карлика Екима Волкова, для участия в которой со всех концов страны свезли более 70 уродов. Все гости потешались над ужимками и кривляньями карликов и карлиц. Такие развлечения были вполне в духе того времени. Забегая вперед, скажем, что чем самостоятельная жизнь Анны началась, тем и закончилась — такой же шутовской свадьбой придворного шута Голицына, сыгранной в знаменитом Ледяном доме зимой 1740 года, в год смерти императрицы.

При этом, по петровскому обычаю, не соблюдалось никакой умеренности ни в еде, ни в питье. Фридрих-Вильгельм тоже был не дурак выпить и в свои 17 лет был уже законченным алкоголиком. Вследствие таких излишеств он заболел — возможно, не выдержал алкогольного состязания со своим новым родственником, Петром I. Как известно, Петр и в пьянстве был Великим.