Неоготический детектив: Совсем как ангел; Винтовая лестница

Снаружи сарай казался уменьшенной копией столовой. Но внутри он делился на комнаты, каждая из которых была заперта на висячий замок. В одну из таких комнаток и ввела Куинна сестра Благодеяние. В ней оказалось достаточно светло благодаря маленькому оконцу; меблировка состояла из узкой железной кровати с тонким серым матрацем и парой одеял, частично съеденных молью. Куинн пощупал матрац — тот был мягким, но без малейших признаков упругости.

— Волосы, — пояснила сестра Благодеяние. — Волосы братьев. Один из экспериментов сестры Слава Вознесения — она очень экономна. К несчастью, это привлекает мириады блох. Вы как к блохам, очень восприимчивы?

— Ох, я к такому количеству вещей восприимчив, что, вполне вероятно, и к блохам тоже.

— Тогда я попрошу брата Свет Вечности обработать матрац раствором от насекомых. Только сначала давайте все же проверим вашу восприимчивость.

— Каким образом?

— Сядьте и посидите несколько минут неподвижно.

Куинн уселся на кровать и принялся ждать.

— Кусают? — осведомилась через минуту сестра Благодеяние.

— Не думаю.

— Но вы что-нибудь чувствуете?

— Нет, даже вибрацию.

— Тогда, может быть, можно обойтись и без раствора. Вам может не понравиться его запах, а бедный брат Свет и без того загружен работой.

— Из чистого любопытства, — поинтересовался Куинн, — сколько человек живет в Тауэре?

— Сейчас двадцать семь. Одно время было около восьмидесяти. Но одни сбились с пути, другие умерли, кто-то потерял веру… Однако приходят и новые люди — просто появляются однажды на ступенях, вот как вы, например… Кстати, вам не приходило в голову, что, возможно, сам Господь направил ваши шаги именно сюда?

— Нет.

— Подумайте об этом.

— Не стану. Я отлично знаю, как сюда попал. Один парень, Ньюхаузер, подобрал меня в Рино — сказал, что едет в Сан-Феличе. Во всяком случае так я его понял. Оказалось, ошибся: он имел в виду не совсем то. Но это неважно.

— Для меня — важно, — изрекла сестра Благодеяние.

— То есть?

— Очень странно, что именно сейчас вы решили возобновить вашу лицензию частного детектива. Не верится, что это всего лишь совпадение. Я просто кожей чувствую, что такова воля Господня.

— Похоже, ваши вибрации улучшаются, сестра.

— Я тоже так думаю, — серьезно согласилась она. — Наверное, это они.

— А теперь, если не возражаете, расскажите мне, какие виды у вас на меня как на частного детектива.

— Сейчас у меня просто нет времени. Надо пойти сообщить Учителю, что вы здесь. Он не любит сюрпризов, особенно во время приема пищи. У него слабый желудок.

— Позвольте мне пойти с вами, — поднимаясь, попросил Куинн.

— О нет, нельзя. Незнакомцам не позволяется входить в Башню.

— А не будет ли кто-нибудь из братьев и сестер возражать, если я немного поброжу по округе?

— Некоторые будут, другие — нет. Хотя все мы здесь служим общему делу, у каждого свой характер. Как и везде, наверное.

— Короче, я остаюсь здесь. Так?

— Вы выглядите усталым, вам бы следовало немного отдохнуть.

И сестра Благодеяние вышла, плотно закрыв за собой дверь.

Куинн лежал на кровати, лениво поскребывая подбородок. Он ощущал острую потребность в бритве, душе и глотке чего-нибудь покрепче. Или, наоборот, в глотке, душе и бритве. Он так и задремал, пытаясь определить оптимальную последовательность этих приятных вещей, и во сне вновь оказался в своем гостиничном номере в Рино. Ему снилось, что он выиграл десять тысяч долларов и, разложив их на кровати, дабы пересчитать, обнаружил, что всю сумму ему выплатили пятерками, а на каждой банкноте вместо Линкольна помещен потрет сестры Благодеяние.

Было еще светло, когда он проснулся — в полном смятении и мокрый от пота. С минуту вспоминал, где находится: слишком уж эта маленькая каморка напоминала тюремную камеру.

В дверь постучали, и Куинн сел.

— Кто там?

— Матрац?

Дверь открылась, и в комнату вступил брат Свет Вечности, неся в мощной длани банку с раствором. Он был большой, грузный, с лицом, изборожденным морщинами, точно старый портфель. От его грязной робы несло домашним скотом. Впрочем, Куинну этот запах отнюдь не показался неприятным.

— Это очень любезно с вашей стороны, брат, — вежливо заметил он.

— Не любезность, — проворчал Свет, — порядок. У меня сотня дел, а эта женщина способна придумать еще столько же. «Иди, — говорит, — займись матрацем. Не допусти, — говорит, — чтобы незнакомца покусали». Поэтому я здесь и жду, когда вы мне дадите заняться блохами. Вас сильно покусали?

— Не думаю.

— Снимите рубашку и осмотрите свой живот, — велел брат Свет, ставя банку с раствором на пол. — Они любят кусать в живот: там кожа нежная, легче прокусить.

— Скажите, — смиренно спросил Куинн, покорно выполняя предписанное, — есть ли какой-то шанс принять здесь душ?

— Вода — в туалетной комнате, хотя душем я бы это не назвал… А, вас даже не покусали. Шкура у вас, должно быть, как у слона — не стоит на вас и жидкость тратить.

Он поднял банку и направился к двери.

— Минутку, — остановил его Куинн. — А где эта туалетная комната?

— Как выйдете, сразу налево.

— У вас ведь есть бритва, правда?