Неограненный алмаз

Может быть, все ее тревоги напрасны и Брок лежит сейчас в теплой мягкой постели, шепча кому-нибудь «моя голубка». Может, то же делает и Уилл. Она слышала, как Брок говорил Шорти, что из Уилла надо сделать настоящего мужчину. Нетрудно понять, что он имел в виду.

Она нахмурилась: что она так волнуется? Вряд ли эти двое сейчас испытывают такое же беспокойство. Однако свою тревогу Пруденс никак не могла отогнать.

Сильная привязанность приводит к сильной боли, часто говорила она своим подопечным, стремясь убедить их быть сдержанными в отношениях с мужчинами. Клэр привязалась всем сердцем. Она любила. И она умерла. Пруденс не собиралась этого забывать. Каким бы обворожительным, добрым и обходительным ей кто-либо ни казался. Как бы ни захватывала ее сердце чья-то улыбка. Как бы ни действовал на ее волю чей-то мелодичный смех. И как бы присутствие другого человека ни рождало страстное желание того, что недостижимо, – вечной любви.

Вдруг вдалеке послышался стук копыт, едва различимый в шуме дождя, и Пруденс снова бросилась к окну, разом забыв обо всех своих убеждениях. Закрывшись ладонями от света, она вгляделась в чуть заметные силуэты.

Они вернулись!

Чувствуя, как всю ее охватывает радость, Пруденс постаралась взять себя в руки. Прежде чем хлопнула входная дверь, она уже вполне справилась с собой, но все же не выдержала и поспешила в прихожую. С одежды Брока стекали струйки воды, на ресницах и бровях блестели капли.

– Брок! – воскликнула она и, сама не зная как, оказалась рядом с ним. – Я очень волновалась о тебе... и Уилле. С ним все в порядке?

Снимая куртку, Брок бросил на нее короткий взгляд и кивнул:

– С Уиллом все в порядке. Спасибо за заботу. – Он с удивлением заметил, что она от этих слов сильно смутилась.

И тут у него вдруг что-то перехватило в груди. Его давно уже нигде не ждали, очень давно. И он вдруг понял, как ему этого не хватало.

Брок поспешил отогнать от себя эти мысли и постарался скрыть свои чувства под грубоватостью.

– Я так голоден, что поел бы даже твоей стряпни, Рыжая.

Она улыбнулась.

– Не беспокойся. После ужина осталось тушеное мясо, приготовленное Сарой. Но сначала согрейся у огня. Ты посинел от холода.

Брок направился к камину. От тепла руки словно покалывали тысячи иголок. Будь дорога длинней на час, эти пальцы можно было бы отломить, как сосульки. В пути лошадь Уилла захромала, и им пришлось спешиться и пройти несколько миль пешком.

– Уилл отправился спать? – прервала она затянувшееся молчание.

Брок кивнул:

– Он так устал, что даже не захотел есть.

– Я уже подумала, что вы остались в городе. – Заметив, как пристально он на нее смотрит, Пруденс отвернулась к огню.

Повисла тягостная пауза. Оба не знали, как ее прервать. Обращаться к этому замерзшему взъерошенному человеку как к своему работнику Пруденс не могла – в этот момент она чувствовала себя не хозяйкой ранчо, а просто женщиной. И Броку от ее неуверенности стало не по себе. Ему внезапно захотелось взять ее на руки. После Кэтрин он никогда ни к кому не испытывал подобных чувств.

Конечно, он посещал шлюх. Но о том, чтобы к кому-то привязаться, не могло быть и речи. К Пруденс же он чувствовал что-то напоминавшее его отношения с Кэтрин. А он этого не хотел – рана, что зажила с такой болью, не должна кровоточить.

– Ты думала, что я переночую в публичном доме? – чуть улыбнулся он уголками губ. – Но на всю ночь там не задерживаются.

– Ты там был? – вырвалось у Пруденс. Вдруг она поняла, что этот вопрос слишком ее выдает, и сжала в досаде губы. Какое ей дело до того, где он спит и с кем. И спит ли вообще.

– Где это – там? Ты имеешь в виду – в чьей-нибудь кровати?

– Мне лучше подогреть тебе суп, – поспешно проговорила она, отворачиваясь.

– Рыжая, – мягко взял ее за руку Брок и понизил голос, – спасибо тебе за заботу.

Она не обернулась, но отодвинулась в сторону. И Брок вдруг подумал, что не хочет отпускать эту руку. Может, когда-нибудь он позволит это себе. И даже может быть, что это произойдет совсем скоро.

Глава 8

Жизнь так устроена: одни получают поцелуи, другие – пощечины.

В центре стола гордо красовались зрелые тыквы.

К большому неудовольствию Пруденс, ливень не давал возможности посетить церковь в это воскресенье. К тому же рассердила новость о том, что в свободный вечер Брок решил объявить соревнование по вырезанию из тыкв голов страшилищ на приближающийся Хэллоуин. Но Хэллоуин – праздник чертей и ведьм – будет еще только через несколько недель, и жуткими нарядами, страшными тыквенными головами и всякой чертовщиной можно будет заняться и много позже. Но Брок объяснил свое решение тем, что такое соревнование нужно, дабы избавить обитателей ранчо от воскресной скуки.

Сейчас Пруденс задавала себе вопрос, как Броку удалось ее на это уговорить. Однако никто из сидящих за столом ее недовольство не разделял.