Неограненный алмаз

Боже! Что она делает?

– Брок! – воскликнула она и отрицательно замотала головой. Но он принял это восклицание за страсть и придвинулся ближе.

Собрав всю волю, которую еще могла собрать, Пруденс выкрикнула:

– Остановись! Пожалуйста, остановись!

Брок не сразу понял, что ее настроение изменилось. Однако, как только до него дошел смысл ее слов, его руки замерли. Он посмотрел в ее глаза и увидел страх.

– Не бойся, – прошептал он, нежно целуя. – Я хочу быть с тобой.

Увидев, что она сейчас не испытывает ничего, кроме страха, Брок поднялся, издав вздох сожаления, и помог встать на ноги Пруденс.

– Я не приношу своих извинений, Рыжая, потому что знаю, что ты этого тоже хотела. Но ты слишком упряма и слишком боязлива, чтобы это признать.

Она покачала головой:

– Нет. Это было ошибкой.

– Может, и так. Но твое тело говорит о другом. Она переменилась в лице.

– Как все это отвратительно! – выкрикнула она. – Если ты похотлив, как петух в курятнике, это еще не значит, что я такая же. Я просто позволила овладеть собой волшебству этого вечера и потеряла голову. – По его кривой усмешке она увидела, что Брок не поверил ни одному ее слову, и это было легко объяснимо – она и сама в это не верила.

– Да, вечер был хорош, но голову ты не теряла. Я бы даже сказал так: все, что ты могла потерять, было много ниже твоей головы.

От негодования она лишилась дара речи. Затем резко повернулась и выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью.

Еще не пришедший в себя Брок, с досадой осознавший, что ему придется утихомиривать свои распаленные чувства, подобно евнуху в гареме, с изумлением смотрел на дверь.

Черт бы побрал эту женщину, которая отвергает и его, и свою собственную природу!

И тут он решил, что попыток своих не оставит. Этот вечер позволил ему понять, как сильно он жаждет эту упрямую рыжеволосую ведьму.

Пруденс тяжело оперлась о дверь своей спальни и энергично потерла рукой пылающие щеки. Затем глубоко вздохнула, стремясь обуздать свои чувства.

Вдруг, сообразив, что ее отделяет от Брока одна лишь ненадежная дверь, она схватила стул и приставила его к этой двери, прямо под медную ручку. Трудно сказать, против кого была построена эта баррикада – против Брока или против нее самой. Убедившись, что стул держит достаточно надежно, она направилась к камину.

Пламя давно погасло, алело лишь несколько угольков. Пруденс подкинула пару поленьев и стала молча смотреть, как дерево занимается огнем.

Что с ней случилось? Как она могла так забыться? И с кем? С человеком, который, как она считала, лишь случайный гость в ее доме.

Несколько лет тому назад на могиле Клэр она дала клятву, что подобного с ней не случится никогда. Но должно быть, и в ней тоже заложено свойство поддаваться порывам.

Нет, она не должна больше играть в такие опасные игры. Это чревато беременностью, а может, и смертью, как случилось с Клэр За несколько мгновений удовольствия она могла заплатить слишком дорогую цену.

Ей вспомнилась сестра, и на глаза навернулись слезы – в памяти вновь ожил день, когда она почувствовала себя невероятно беспомощной Ребенок никак не мог появиться на свет. В утробе матери он располагался неправильно, но Пруденс, конечно, тогда этого не знала. И доктор, похоже, плохо знал свое дело и не сумел помочь сестре...

Но выходит, случившееся с Клэр так ее ничему и не научило. Как не научило и то, с какой поспешностью исчез Билли Престон. Почему же до нее так плохо доходят уроки – вот в чем вопрос. Однако ответа на него она себе дать не могла. Единственное, что она сейчас понимала – это то, что чувствует невероятный стыд. А еще какую-то вину и злость на себя.

Пруденс обернулась и снова бросила взгляд на дверь. Если бы только она была уверена, что Брок не такой, как все другие. Если бы только Клэр не умерла, а Билли не бежал... Но Клэр умерла, Билли бежал, и она не должна больше доверять ни одному человеку на свете.

И тут ей вспомнились слова Брока: «Твое имя – не Клэр, и мое не Билли».

Глава 11

Если вы хотите остаться в одиночестве, ищите идеальную женщину.

– Мисс Пруденс в последние дни на удивление раздражительна, – задумчиво протянула Мэри. – Интересно, отчего? – Мэри и Луанн сидели в общей комнате; седла, изготовлением которых они занимались, были почти готовы. – Я спросила ее об ожогах мистера Питерса, а она чуть не оторвала мне голову.

– Думаю, причина в том, – ответила Луанн, – что в доме находится мистер Питерс.

– Они что, не любят друг друга? – удивилась Мэри. Эти два человека нравились ей больше всего на свете.

Луанн отрицательно качнула головой. Когда она прокалывала иголкой жесткую кожу, в ее глазах горел огонек посвященного в тайну.

– Совсем наоборот. Противоположности всегда притягиваются.

Голубые глаза Мэри оживились.

– Как было бы замечательно, если бы они понравились друг другу. Мистер Питерс – самый замечательный из всех мужчин, которых я знаю.

Закончив работу, Луанн поднялась и взяла маленького Би-Джея из колыбели.