Неоконченная история

И снова вернулись мысли недельной давности, пошли по замкнутому кругу. Кроме сережек, продавать было нечего. Не телефон же с плеером – за них двести баксов не выручишь. Сотку, от силы. Значит, сережки. А что сказать родителям? Можно, конечно, что-нибудь придумать, если постараться. Сказать, например, что ее ограбили. Да, вот здесь, за гаражами, напали двое бандитов-малолеток и, угрожая ножом, заставили ее снять брюлики. Конечно, они заявят в милицию. Но ведь никого не найдут. Родители, само собой, посокрушаются, но вскоре забудут об этом случае. Подумаешь, сережки. Главное, дочка не пострадала. А Света? Как сможет она жить с таким непосильным грузом?.. Вранье вранью рознь. И вслед за этим Света вдруг четко осознала ту невидимую грань, переступив которую человек перестает себя уважать. Ведь есть такие поступки, которые не могут оправдать никакие, даже самые благие намерения.

«Наверное, у меня произошло временное помутнение рассудка, если я смогла предположить такое!» – изумилась Света и огляделась по сторонам. Оказывается, уже стемнело, а она и не заметила. Как, впрочем, не заметила она, что уже давно сидит на скамейке в пустом сквере. Сколько же она здесь просидела? Впрочем, какая разница, все равно толку от этого сидения никакого.

Света поднялась и пошла к своему дому, из окон которого лился мягкий свет. Всегда такие прямые, плечи девушки на этот раз были опущены. Со стороны казалось, что к земле их гнет неимоверная тяжесть.

6

Воскресенье Света провела дома, сославшись на сочинение по литературе. Она никого не хотела видеть, но на звонки приходилось отвечать. Звонили все – Туся, Лиза, одноклассницы, Марк. У всех были к ней какие-то вопросы, предложения. Как назло, доставала и мама. То поешь, то расскажи, что у тебя новенького в жизни, то что мне надеть, когда мы поедем встречать папу в аэропорт. А в аэропорт в лучшем случае нужно будет ехать через неделю! В общем, приходилось нелегко. К концу дня Света поймала себя на том, что начинает уставать от своего излишне бодрого голоса и от попыток казаться жизнерадостной. Естественно, что в понедельник утром она чувствовала себя не лучшим образом. И все же по инерции, а может быть от нежелания быть наедине со своими мыслями, Света отправилась в школу. По дороге она смотрела под ноги, а вдруг на ее счастье кто-то выронил бумажник. Но такое счастье случается только в кино или с очень везучими людьми, к которым Света себя не относила.

– На тебе лица нет! Ты выглядишь как настоящая Мария-Антуанетта, идущая на эшафот! – сообщила Ольга, столкнувшись с ней в туалете.

– Ничего не поделаешь! Моя шея чувствует гильотину, – уныло отозвалась Света, даже не взглянув на себя в зеркало.

Утром она уже успела налюбоваться синяками под глазами, потухшим взглядом, осунувшимся лицом. Даже косметика не помогла исправить ее унылый вид.

– Так-так… Давай!

– Что давай? – Подкрашенные ресницы взлетели в недоумении вверх.

– Выговаривайся! – пояснила Ольга.

Света вовсе не была уверена, что хочет обнажать душу вот так, с бухты-барахты, в туалете, где все снуют туда-сюда. И подружка, видимо заметив ее колебания, сказала:

– Пойми, дуреха, я же не из праздного любопытства спрашиваю. Иногда нужен кто-то со стороны, чтобы разобраться в некоторых вещах. Ну, что у тебя за траблы?

– Жить не хочется! – тоскливо откликнулась Света. – Ситуация – лучше бы я умерла вчера!

– Ни фига себе заявы! – Ольга нахмурилась, что, в общем-то, и понятно: такими словами просто так не разбрасываются. Она взяла Свету за руку и потянула за собой.

– Куда? – заныла Света, упираясь. – Скоро звонок. География.

– Хрен с ней! – лаконично отозвалась Ольга, подталкивая Свету к черной лестнице.

Там, в подвале, среди труб, располагалась слесарная мастерская. Единственное место, где можно было спокойно поговорить, не нарвавшись на завуча или директрису. Никому из них в голову не приходило, что «золотые пупсики» (как называла учениц в сердцах Нина Викторовна, когда заглядывала к Красовским на чай) просекли, что дверной замок сломан, и теперь шастали туда, чтобы покурить и потусоваться. Ольга сразу полезла за пачкой сигарет и зажигалкой. Она курила «Салем», утверждая, что это не сигареты, а так, баловство.

– Ну? – напомнила подруга, прикуривая.

Света огляделась. Нашла место почище, присела на трубу. Монотонный шум, заполнявший помещение, как ни странно, успокаивал нервы.

– Мне нужны деньги. Двести баксов. И срочно. – Света откашлялась. В горле внезапно пересохло, стало трудно говорить. Но она пересилила себя и продолжила треснувшим голосом: – У меня будут неприятности, если я не достану их к завтрашнему дню.

– Та-ак, – протянула Ольга и вдруг, прищурившись, спросила: – Слушай, подружка, а эти твои неприятности, случайно, не из-за того супермальчика на желтом авто?

– Как догадалась? – вырвалось у Светы, прежде чем она сообразила, что этим вопросом полностью выдала себя.

– Блестящий результат работы головного мозга! – просияла Ольга, довольная собой. – Я так понимаю, что и те «утерянные» двести двадцать баксов предназначались ему?