Неоконченное путешествие

При нашем отъезде присутствовала немалая часть населения города, ибо такие события как-никак скрашивают монотонность городских будней. Батч неуклюже взобрался на лошадь, с секунду покачался, удерживая равновесие, и грохнулся наземь. Он попробовал сесть еще раз, но с тем же результатом. В третий раз положение спасла лошадь — она пошла, пока Батч еще не успел свалиться, и под веселые возгласы зрителей мы отбыли легкой рысцой. Батч с мрачной решимостью держался за седло. Проехав с милю, он почувствовал себя в некоторой безопасности и обрел дар речи.

— Это не те лошади, каких я знал, — сказал он. — Я не привык к таким лошадям и не привык к седлу. У себя на родине я всегда ездил на неоседланных лошадях.

Хотя мы все время шли шагом, каким обычно ходят вьючные животные, Батч за два дня успел свалиться четыре раза, причем один раз прямо в речку. Его морской лексикон не производил никакого впечатления на маленькую терпеливую лошадку, но когда он принялся злобно колотить животное ногами, пришлось вмешаться.

— Я слишком долго был на море, — пробормотал он в свое оправдание, — и, должно быть, забыл, как обращаться с лошадьми.

На третий день он почувствовал себя очень плохо, и, хотя он боялся возвращаться в одиночку, в конце концов мне удалось убедить его, что, если ему дорога жизнь, ему лучше возвратиться сейчас же, пока он еще может идти. Он покинул нас, даже не извинившись, без всяких угрызений совести, и, по-видимому, был обеспокоен только тем, чтобы получить следуемую ему плату. Взгромоздив в седло свое большое, распухшее от пьянства тело, он повернулся ко мне и сказал:

— Будьте покойны, полковник, когда я приеду назад, я про вас ничего худого не скажу.

Больше мы его не видели. Позднее я слышал, что он добрался до Куябы пешком, потеряв маленькую лошадку в пути. О том, как он путешествовал в одиночку, он никому не рассказывал. Так или иначе, Батч стоил мне 600 фунтов; кроме того, он взял у доверенного миссионера в Куябе узел с моей одеждой, с тем, чтобы отдать ее на хранение в Рио, и присовокупил это имущество к своим доходам. Теперь я остался с одним Фелипе, в выносливости которого я был вовсе не уверен.

Продвигаясь на север, мы повсюду встречали радушный прием. Маленькие эстансии давали нам приют, снабжали нас продуктами, а лошадей — фуражом, причем с нас решительно отказывались брать деньги. В одном из таких мест нам сообщили, что наводящее ужас племя морсего живет всего лишь в десяти днях пути на север. Эти морсего — народ «летучих мышей», — как говорят, наибольшие варвары среди всех дикарей, обезьянолюди, ютящиеся в земляных ямах и выходящие оттуда только по ночам.

— Я знаю парня под Куябой, который побывал у них, — рассказывал мне один человек. — Он поднимался с экспедицией вверх по реке Шингу, их было десятеро, и девять из них убили. Ему удалось бежать, но морсего снова поймали его и лишь потому, что он приглянулся одной из женщин, оставили в живых. Долгое время он был в плену, но в конце концов ему удалось снова бежать. Он выбрал для этого дневное время, взобрался на дерево, потом, раскачиваясь, стал перескакивать с дерева на дерево, чтобы дикари потеряли его след. Они проследили его путь до дерева, но тут след кончался, и они просто не могли себе представить, куда он девался.

В ранчо полковника Эрменежилду Гальвао мне рассказали, будто вождь племени нахуква, обитающего между реками Шингу и Табатинга, знает про «город», где жили индейцы, у которых были храмы и обряды крещения. Тамошние индейцы рассказывали о домах с «освещавшими их звездами, которые никогда не угасали». Это был первый, но не последний раз, когда я слышал о неугасимых огнях, которые время от времени обнаруживают в древних домах, построенных во времена забытой цивилизации прошлого. Я знал о некоторых индейских племенах в Эквадоре, известных тем, что они по ночам освещают свои хижины посредством светящихся растений, но, мне кажется, это две совершенно разные вещи. Очевидно, древним был знаком еще какой-то неведомый способ освещения, и современным ученым остается лишь заново открыть его. Быть может, речь идет об использовании неизвестной нам энергии.

Скоро мы оказались недалеко от границ цивилизованного мира — тут уже можно время от времени видеть дикарей. Здесь, неподалеку от истоков реки Куябы, много прекрасных пастбищ, зато анаконды — настоящий бич этих мест. Почти в каждой впадине, заполненной водой, скрываются два или три таких чудовища, поэтому, приближаясь к рекам, необходимо соблюдать крайнюю осторожность. Местные индейцы бесстрашно нападают на змей, прыгая в такие ямы по десятку человек за раз, и закалывают анаконд ножами. Для них это развлечение, но главное в том, что мясо анаконд считается очень вкусным.