Неоконченное путешествие

Пласиду-де-Кастру играл видную роль в событиях 1903 года на Акри, выступая на стороне Бразилии. Он рассказывал мне, что вначале одел своих солдат в форму цвета хаки, но потом ему показалось, что он теряет слишком много людей, и он решил перейти на форму зеленого цвета. Эта форма оказалась менее заметной в лесу, и потери сразу сократились до незначительной цифры. По его мнению, беспорядки были вызваны плохим управлением. О своих собственных подвигах он скромно умалчивал, но слава о нем гремела далеко за пределами реки Акри.

Быть сборщиком каучука — весьма незавидный удел, и все-таки я встретил здесь одного серингейро, который проучился шесть лет в Англии, отказался от всех своих европейских привычек и платья и вернулся сюда по своей собственной воле. Человек, как бы образован он ни был, однажды познав предельную простоту существования, редко возвращается к искусственной жизни, созданной современной цивилизацией. Тяжесть цивилизованной жизни никогда не ощущаешь в полной мере до тех пор, пока ее не сбросишь.

На реке Мадейра я повстречал человека, который служил матросом на бателоне — более тяжелую жизнь невозможно себе и представить. Он прекрасно говорил по-французски и по-английски, но предпочитал этот изнуряющий труд и все, что ему сопутствует — алкоголь, чарке, заплесневелый рис и ночевки на песчаных отмелях, — всему другому, что могла предоставить ему более комфортабельная жизнь.

— Смотрите в оба, когда окажетесь на Абунане, — с каким-то самодовольством предостерегал нас каждый.

— Вы можете умереть там от лихорадки, а если избежите ее, то ведь есть еще индейцы пакагуаре. Они выходят на берега и забрасывают лодки отравленными стрелами!

— На днях они напали на немецкого инженера и убили троих его спутников, — говорили нам. Остальные присутствующие важно кивали в подтверждение сказанного и грозили нам пальцем.

— Совсем недавно сорок восемь человек поднялись вверх по Рио-Негро — это приток Абунана — в поисках каучука. Только восемнадцать из них вернулись обратно, причем один совсем сошел с ума от пережитого.

Если бы мы прислушивались ко всем мрачным предостережениям, мы бы никуда не попали. К этому времени я уже начал сам соображать, что к чему, и не был склонен принимать на веру все небылицы, которые рассказывали о дикарях.

Это было одно из самых мрачных путешествий, которые я когда-либо предпринимал. Река была угрожающе спокойной, слабое течение и глубокая вода словно предвещали беды впереди. Демоны притоков Амазонки вырвались на свободу, заявляя о своем присутствии низко нависшими небесами, проливными дождями и насупленными стенами леса, стоявшего по берегам.

Прежде чем добраться до слияния Абунана с речкой Рапирран, мы остановились в барраке обогатившегося на каучуке индейца тумупасе по имени Медина. Вместе с ним в этой грязной дыре жила его дочь, светловолосая индейская девушка, самая красивая из всех индианок, каких мне приходилось видеть: высокая, с тонкими чертами лица, изящными руками и массой шелковистых золотых волос; она могла украсить собой любой королевский двор и блистать на любом европейском балу. Эта чудесная девушка уже была предназначена для гарема управляющего Санта-Росы, где ей предстояло чахнуть в роли пятого члена сераля предприимчивого француза. Я снял ее несколько раз, но эти фотографии, как и все другие, сделанные на Абунане, за исключением тех, что я проявил в Санта-Росе, погибли от сырости.

На этой реке водится птица по названию орнеро, которая строит свое гнездо — куполообразный домик из глины на ветках — как раз на уровне реки в половодье. Другая птица, по названию тавачи, подобно кукушке, норовит захватить это жилище, и орнеро, обнаружив, что его дом занят, замуровывает захватчика глиной, и тот погибает мучительной смертью в закрытом склепе. Природа ничего не делает просто так, но я никогда не мог найти оправдание такому расточительству и не мог понять, почему инстинкт тавачи не предостерегает его от почти верной смерти.

Здесь можно было встретить буфео, млекопитающее, одного из видов ламантинов. Это животное несколько походит внешним видом на человека и имеет выпячивающиеся груди. Оно следует за лодками, подобно тому как дельфины следуют в море за кораблями. Говорят, что его мясо очень вкусное, хотя сам я никогда не мог поймать ни одного, чтобы удостовериться, так ли это. Нельзя сказать, что это животное беспомощно и безобидно — оно прекрасно нападает на крокодилов и убивает их.

— Вы что-нибудь продаете? — Такой вопрос задавали нам в каждом centro, куда мы заходили. Когда сирийцы поднимаются сюда на своих лодках — а они иной раз предпринимают подобные путешествия, — они, должно быть, зарабатывают здесь немалые деньги.