Неоконченное путешествие

Я должен опять подчеркнуть: то, что имело место в Боливии и Перу, не было узаконено их правительствами, а являлось произвольными действиями лиц, находящихся вне сферы действия закона и порядка. И какие бы жестокости там ни творились, они были ничто по сравнению со зверствами в Бельгийском Конго. Трудно представить себе удаленность такого места, как Риберальта. Тут не было ни телеграфной, ни какой-либо другой связи с Ла-Пасом или каким-нибудь другим местом: при самых благоприятных условиях до столицы можно было добраться лишь за два с половиной месяца.

Прибытие нового губернатора Бени дало мне возможность получить причитающиеся мне деньги при помощи казенных чеков на некоторые торговые дома. Губернатор был крайне изнеженный господин, весьма падкий на лесть, исключительно глупый, проводивший большую часть времени за туалетом. Смешно было видеть, как в открытой для всеобщего обозрения комнате он с серьезным видом украшал свою кровать и другую мебель маленькими розовыми бантиками в угоду непривлекательной индианке, в которую он влюбился сразу же, как только ступил на берег. В своей роли «новой метлы» он стремился произвести хорошее впечатление, и, зная, что в непродолжительном времени его щедрость будет круто обуздана, я воспользовался моментом и действовал, пока не стало слишком поздно. Важность так и распирала его, так как однажды он занимал пост консула; при всяком удобном случае он намекал, что настоящее назначение являлось для него понижением и вызвано тем, что его способности возбудили зависть и злобу недругов в высших сферах.

Когда дули сурусу, в Риберальте наступало резкое похолодание, а однажды утром лужи на так называемых дорогах даже оделись тонкой пленкой льда. В таких случаях дождь лил не переставая три или четыре дня подряд, причем никто не имел подходящей одежды, чтобы защитить себя от холода. Внезапное падение температуры так и косило пеонов, одетых в хлопчатобумажные ткани, тем более что в этот сезон они то и дело справляли обрядовые праздники с плясками и выпивкой. Среди множества больных смертность была потрясающая, и «землееды» умирали один за другим.

Рабочие и их семьи часто становились жертвами странной болезни, при которой появлялось непреодолимое желание есть землю. Возможно, основной причиной болезни был какой-либо кишечный паразит, а земля могла заглушать внутреннее раздражение. Во всяком случае, в результате этой болезни распухало все тело, и человек умирал. Индейцы знали лишь одно средство против этой болезни — собачьи экскременты, но я не слышал, чтобы кто-нибудь поправился от такого лечения. Были известны случаи, когда европейцы заболевали этим недугом, но по большей части он поражал детей; истощенные тела и чудовищно раздутые животы предвещали их судьбу. Один австриец, страдавший этой необычной болезнью, прибыл в Бени из Рейеса. Он был подобен живому скелету — только живот у него был страшно раздут — и являл собой отвратительное зрелище; вскоре он скончался.

Часы в Риберальте были редкостью, и никто не имел ни малейшего представления о времени, если только не находился в одном из малочисленных официальных учреждений. Делегация местных жителей обратилась ко мне с просьбой соорудить общественные солнечные часы, и я, отчасти ради развлечения, отчасти из желания отплатить за гостеприимство, согласился на это при условии, что меня снабдят необходимыми материалами. Когда часы были поставлены посреди площади и с них торжественно сняли покрывало, это событие послужило чудесным предлогом для упражнений в ораторском искусстве и необузданного пьянства. Делались даже предложения о сооружении над ними навеса, чтобы защитить от непогоды!

В ту же ночь я увидел, что вокруг часов собралась толпа, и подошел посмотреть, что там делается.

— Это жульничество! — произнес голос. Затем чиркнула спичка. — Поглядите, они совсем не показывают время. Дайте-ка мне еще спичку, попробуем снова. А еще лучше — принесите свечку.

— Иностранная эксплуатация! — проворчал другой. — Это все британский империализм!

— Нет, — сказал третий, — часы в порядке, я сам сегодня смотрел по ним время.

Мнения разделились «за» и «против», разгорелся спор. Шум поднялся такой, что появился полицейский — узнать, что происходит.

— Дураки! — выпалил он, когда ему сказали, в чем дело. — Неужели вы не знаете, что надо дождаться луны, чтобы можно было узнать время?

Три дня спустя солнечные часы были разбиты. Сторонники часов обвинили своих противников в акте саботажа; однако мое собственное мнение было иное — я подозревал в диверсии одного беспутного французского служащего местной фирмы: ему раньше предложили 50 фунтов за то, чтобы он соорудил такие часы, но он не справился с задачей.