Неоконченный пасьянс

Все трое со спокойной уверенностью вошли в переднюю, Гаевский бесцеремонно снял плащ и пошёл было вглубь квартиры, но неожиданно столкнулся в дверях комнаты с молодой женщиной в весьма соблазнительном пеньюаре и атласных тапочках с меховой опушкой на босу ногу. Волосы её ещё не были уложены и распущенными локонами выбивались из-под ночного чепца. В высшей степени миловидная обладательница пеньюара держала в одной руке кофейную чашку, а в другой мармеладную конфету, которую тут же сунула в рот. С искренним удивлением уставясь на вошедших, она бессловесно перевела взгляд на лакея, потом спросила:

— А кто это?

— Мы агенты столичной Сыскной полиции, — сухо сказал Гаевский, недоброжелательно всматриваясь в юное лицо, свежее и розовое после сна. — С нами, как видите, квартальный надзиратель.

Несмотря на неприязненный тон, Владислав не без внутреннего удовлетворения отметил, что вкус Дмитрия Мелешевича был весьма неплох. Гаевский любил работать с красивыми женщинами куда более чем с некрасивыми. В этом его отношении не было вовсе никакого эротизма — оно основывалось на том широко известном мужчинам наблюдении, что красивые женщины очень восприимчивы к оценкам окружающих, а опытный сыщик всегда сумеет сыграть на такой непростительной слабости.

— А Дмитрия Николаевича нет дома, уже на службу уехал, — растерялась женщина.

— Вообще-то он в отпуске, — сухо поправил её Владислав. — Но вы, подозреваю, этого даже не знали. Но мы, собственно, не к нему, а к вам.

— Ко мне?

— Вот именно. Извольте предъявить паспорт и объяснить полицейским властям, почему вы проживаете здесь без надлежащей регистрации.

Барышня удивленно подняла брови, отступила в комнату:

— Я… моя фамилия Шапошникова. Елизавета Андреевна. А вот паспорт… паспорт сейчас отыщу.

Она выскользнула в смежную комнату, а полицейские, пользуясь её отсутствием, разбрелись и спокойно осмотрелись. Квартира, по всему видать, была не из дешёвых. Помимо удачного местоположения на 3-й линии Васильевского острова, что само по себе играло не последнюю роль, здесь были прекрасные элементы внутреннего декора: отличная лепнина по потолкам и стенам, в гостиной был виден изящный камин с большим зеркалом над ним, огромные окна, дававшие много света. Но самым замечательным украшением квартиры являлся эркер с двумя пальмами в кадках, рядом с которыми расположилась широченная оттоманка — диван без спинки — с десятком шёлковых подушечек. Так и хотелось на неё завалиться… Да, обитатель этой квартиры любил удовольствия и вряд ли в чём себе отказывал.

На небольшом низеньком столике рядом с пальмами стоял серебряный поднос с кофейником, сливочник, под которым расплылась неаккуратная белая лужица и пустая кофейная чашка. Блюдце с забытой ложечкой одиноко стояло отдельно.

Дамочка впорхнула из смежной комнаты, держа в руке развёрнутый паспорт.

Иванов принялся внимательно изучать бумагу. Потом глянул строго исподлобья и, не поднимая головы, спросил:

— Почему живёте здесь без регистрации?

— Да я… Дмитрий Николаевич сказал… что можно так… да я притом только несколько дней, — сбивчиво ответила она. В поисках поддержки женщина бросила быстрый взгляд на Прохора, но, прочитав злорадство в его лице, стушевалась ещё больше.

— Вы работаете? — спросил Гаевский.

— Что…? Э-э, пока нет.

— То есть вы на содержании Дмитрия Мелешевича, — резюмировал Владислав.

— Да как вы можете! Вы, батенька, хам!

— Но-но, сударыня, поаккуратнее в выражениях! — резко осадил её Иванов. — Перед вами сыскной агент при исполнении служебных обязанностей, возложенных на него присягой и приказом Градоначальника. Причём, отмеченный многими благодарностями и наградами. Но это так, к слову. Если вы проживаете за деньги мужчины и не являетесь его женою, вы — содержанка! Если подобный способ существования является для вас основным источником доходов, а я полагаю, что так оно и есть, то вы — проститутка. Поскольку ваш паспорт не сдан, а жёлтый билет — не получен, вы проститутка, нарушающая правила проживания этой категории лиц в столице.

— Вы …. что себе позволяете?! Явились и оскорбляете! — её подбородок задрожал, а лицо моментально пошло огромными красными пятнами. — Да как вы смеете такое в лицо мне говорить?

— Я вам скажу даже больше, — заговорил Гаевский, перехватив инициативу у коллеги. — Отсутствие у вас жёлтого билета и нарушение установленного порядка проживания влекут за собою административную высылку из столицы в течение суток. Вот так! Паспорт изымается, вручается на руки предписание покинуть город в двадцать четыре часа и — adios! — с узелком на Финляндскую железную дорогу. Причём, заметьте, на свои собственные деньги, поскольку казна не предусматривает расходов на транспортировку высылаемых. Вы нарушили закон, вам и оплачивать последствия этого нарушения. По-моему, честно…

Сражённая страшной угрозой, Елизавета Андреевна опустилась на пуфик и разрыдалась. Агафон, жестом попросив лакея принести стакан воды, опустился рядом со сломленной жертвой и уже примирительно заговорил: