Неоконченный полет (сборник)

У Сергея похолодело в груди. «Неужели Кум?.. Неужели Дмитрия?» Он протиснулся в дверь. Люди столпились у стола. Кто-то тяжело стонал. Сергей протолкался в круг. Дмитрий лежал на сдвинутых скамейках. Партизаны склонились над ним. Лицо Дмитрия было бледным, сухими губами он жадно ловил воздух и горячечным взглядом метался по закуренному потолку, по фигурам людей, словно что-то искал и никак не мог найти. Сергей подступил еще ближе и увидел вдруг, что гимнастерка Дмитрия на груди и на правом плече была мокрой, черной. Сергей почувствовал, как жалость сдавила ему горло.

— Вот так учат нас, простаков, — сказал кто-то рядом.

— Теперь и мы кое-кого научим, — сразу же ответил ему голос другого.

Сергей повернулся на голос и увидел Бондаря.

Дмитрия взяли несколько пар рук, перенесли к теплой стене. Вытянувшийся, он казался больше, длиннее. Его бледность резко подчеркивалась смоляно-черной бородой и усами.

Поднесли поближе коптилку, светя Кузьмичу. Дмитрий закрыл глаза, начал дышать еще чаще.

— Отстранитесь, дайте больше воздуха, — сказал Кузьмич расстегивая окровавленную гимнастерку лейтенанта.

Открыли дверь — повеяло свежестью.

— Сережа... Алексей... вы здесь?

Оголенная широкая грудь высоко поднималась и падала. Кровь текла из раны под руку.

— Дмитрий! — закричал Сергей и тут же закрыл рукой рот, глаза, все лицо. Зарыдал.

Наклонился и отошел. Поднялся по ступенькам наверх.

«Как же так, как? — жгла мысль. — За что?»

Кто-то пробежал мимо него к землянке. Сергей двинулся по стежке. Во тьме толпились партизаны.

— Куда его?

— На месте! Куда же...

— Браточки, хлопцы, у меня же детки... Войдите в их положение. -

— Стреляй гада!

— Браточ!..

Бах!

— Не падай, я нервы твои проверяю. Самосудом партизаны не расправляются.

— Мы тебе отпустим законную пулю.

Кто-то взял из рук Сергея автомат и сказал:

— Иди спать.

Сергей стоял, прислонясь к стволу дубка. Шумело в голове, стреляло в ушах.

«И мы кое-кого научим», — опять кто-то повторил, или это Сергею послышалось. Он встряхнулся, в единый миг охватил мысленно все, что происходило вокруг, и решительной поступью пошел в землянку.

Там было еще теснее. Дмитрий, забинтованный, укрытый шинелью, совсем белый, лежал с неподвижным взглядом. В ногах стояли истоптанные унты. Голенище одного из них было рваным. Бондарь держал в руках партийный билет лейтенанта и какую-то фотокарточку. Дмитрий никогда не показывал ее Сергею.

Дмитрий пошевелил головой, поднял взгляд на Бондаря.

— Жжет мне грудь, ребята...

Кузьмич наклонился над ним:

— Успокойся. Потерпи немного.

В землянку вошло еще несколько человек.

— Где вы его?.. — спросил Бондарь.

— Связали руки... Стоит под стражей.

— Расстрелять! — крикнул один из вошедших.

— Нет, ребята, нет, — отозвался Дмитрий. — У кого нет силы в словах... тот хватается за оружие. Пусть кровью своей искупает... Пошлите в бой. Жжет меня, братишки... В больницу бы, в село...

Угнетенные, безмолвные стояли партизаны.

— Кого же командиром, товарищи? — спросил после паузы Бондарь. Никто не ответил.

— Возьмись ты, — проговорил Шевцов скорбным голосом.

— Давай командуй, Алексей!

— Тебе доверяем.

У Бондаря над глазами собралось бугристое надбровье; провел рукой по лбу и не осмеливался поднять глаза на присутствующих, которые смотрели на него.

— Я что... разве только при вашем дружном согласии, товарищи. Я бы, конечно, все по-новому. Как мне представляется.

— Кто за то, чтобы Алексей Бондарь отныне был командиром нашего отряда, прошу голосовать, — обратился Шевцов.

Поднялись руки. На дворе протяжно заржал конь. Это было так неожиданно, что какой-то миг никто не обронил ни звука, не шевельнулся. О чем-то совсем ином, далеком от происходящего здесь напомнило ржание голодного коня. Даже Дмитрий повел своими помутневшими глазами в сторону двери, словно ожидал чьего-то прихода.

— Я подчиняюсь вашей воле, — тихо и хмуро промолвил Бондарь. — Клянусь быть беспощадным к немецким оккупантам и изменникам нашей Родины. Больше ничего не скажу. Слушайте мой приказ. Нарожный Сергей, Шевцов Василий и Кузьмич — вам немедленно везти раненого в ближнее село... Сейчас, ночью... Где у тебя есть близко родственники, Сергей?

Дмитрий простонал и судорожно вытянулся, откинув голову.

— Льда бы мне на грудь, льда...

— Иди запрягай лошадей! — приказал Бондарь Сергею.

Тот стоял у порога, думал, как провезти Дмитрия и к кому.

— Запрягай, Сережа, — ласково промолвил Бондарь, приблизясь к юноше. — Куда есть дорога, кого хорошо знаешь, туда и пробирайтесь.

Сергей глянул своими быстрыми глазами в темные, непроглядные, словно ночь, глаза Бондаря. По искоркам, которые в них заметил, по насупленному надбровью угадал, как много силы и мужества таится в этом человеке, и сам проникся его энергией.

Бондарь положил руку Сергею на плечо:

— Иди.

Сергей бегом подался по ступенькам.

Шевцов направился было за ним, но Бондарь остановил его у двери.

— Что мы с тем, подлюгой? — прошептал у самого уха Бондарь, ловя взгляд Шевцова.

— Прикончить на людях, и все! — рубанул рукой Шевцов, глядя из-под белых бровей сухими обжигающими глазами.