Неоконченный романс

— Простите, что я вот так сразу, после двух часов знакомства… Но, поверьте, сегодня всю ночь глаз не сомкнул. Думал уже, все, не найдет она меня, не будет искать. И даже когда вниз вызвали, не надеялся, что это она. А тут вместо чумазой девчонки, — он ласково посмотрел на Лену, — такая красавица. Невольно голову потеряешь.

— Ладно-ладно! Извинений все равно не приму.

Выкуп с вас возьму более существенный. — Он полез за диктофоном.

— Пощадите, ради бога, Максим Максимыч. — Сергей упреждающе взял его за руку. — Через некоторое время я буду в Москве по делам, честное слово, всю автобиографию вам расскажу, а сейчас у меня всего пятнадцать минут.

— Ну что ж, ловлю на слове. — Гангут убрал диктофон. — Лена, я тебя в саду подожду, и не забудь адрес этому стервецу дать, иначе я его из-под земли все равно достану.

Присев на свободные места, они безотрывно смотрели друг на друга. Через несколько минут им предстояло расстаться. Прошедший огонь и воду мужчина, не раз терявший друзей, пользовавшийся огромным успехом у женщин, нечаянно-негаданно оказался в плену у худенькой большеглазой девушки, которая еще и целоваться-то не умела, но которая сумела пробудить в нем такую бурю чувств, каких он не испытал ни с одной женщиной.

Строгая бабуля в очках с ярко-розовыми от румян щеками загремела ключами, выпроваживая всех из комнаты ожидания: время свидания закончилось. На прощание крепко поцеловав Лену, Сережа прошептал на ухо:

— Теперь я тебя буду искать. Жди телеграмму, прилечу как на крыльях.

Телеграмма пришла только через две недели. Лена извела всех домашних, бросаясь со всех ног на каждый звонок. Никому не доверяя, тщательно проверяла почту и периодически звонила в отделение — не потерялась ли где телеграмма. Но принесли ее, когда она была на работе. Бабушка, которая переживала не меньше внучки, позвонила ей в редакцию. Через час, попросив редакционного шофера подвезти ее, девушка была в аэропорту.

Неловко держа на перевязи раненую руку, в чисто выстиранной и отглаженной десантной форме, Сергей возвышался на целую голову над толпой пассажиров. На него обращали внимание, уступали дорогу, а какой-то парень попытался помочь нести большую спортивную сумку.

Подпрыгивая от нетерпения, Лена помахала ему рукой, и Сергей, радостно заулыбавшись, пробрался к ней через толпу пассажиров.

Дома их встречало все семейство. Отец, мама, бабушка, даже младший брат не задержался по своему обычаю с друзьями во дворе. Примчавшись домой незадолго до их приезда, он буквально ел глазами легендарного Айваза, о подвигах которого успел поведать своим домашним Максим Максимович. Как оказалось, Сергею должны были вручать Звезду Героя. Никита, обалдевший от восторга и восхищения, готов был не идти на занятия в университет, чтобы долговязым хвостиком сопровождать их повсюду, куда бы они ни направлялись.

На вручение награды и торжественный прием Лена идти сначала отказалась, не представляя, в каком качестве она там появится. Она уже поняла, что влюбилась в этого человека безоглядно с той самой минуты, когда он нечаянно толкнул ее в Кабульском аэропорту.

К сожалению, Сергей в Москве вел себя совсем по-другому: ни разу ее не поцеловал, и она постоянно ощущала недоговоренность, натянутость между ними. После утомительного банкета, на котором им только раз удалось потанцевать друг с другом — Сережа был нарасхват у девиц с захватывающими дух формами, — они возвращались домой на «Волге», предоставленной устроителями банкета. Уставшая от толкотни, духоты, оглушающей музыки, слегка захмелевшая от шампанского, Лена тихо сидела на заднем сиденье. За окном автомобиля мелькали блестевшие от дождя улицы. Появились первые желтые листья, облетевшие с лип и берез, а редкие прохожие, согнувшись под порывами сентябрьского ветра, брели домой к теплу и уюту.

Сергей тоже молчал. Новенькая звездочка тускло отливала золотом на его парадном мундире. Водитель включил музыку, зазвучал ее любимый вальс из фильма «Мой ласковый и нежный зверь». И Лена вдруг зарыдала, уткнувшись в свои плотно сжатые колени.

— Лена, что с тобой? — Сергей прижал к себе худенькую, вздрагивающую от слез фигурку. — Что с тобой, родная? — Он покрыл поцелуями ее лицо, затем освободил волосы от шпилек, приник губами к пушистой волне. — Дурочка, я же люблю тебя, больше жизни люблю. Боялся только сказать. — Он взял в ладони ее заплаканное лицо. — Мне ведь назад возвращаться, а там всякое может случиться. Ты сама это видела, знаешь.

— Сереженька, давай поженимся. Не могу я без тебя. И если просто так уедешь, никогда тебе этого не прощу.

Гангуты вроде даже и не удивились такому течению событий. Правда, отец попытался поговорить с Леной о тяготах жизни жен военных и о том, что с карьерой журналиста, если Сережу переведут в Союз, придется, очевидно, покончить. Но дочь, словно опоенная любовным дурманом, смотрела на него, глупо улыбалась и, не дослушав, убегала к своему ненаглядному.