Неоконченный сценарий (журнальный вариант)

— Он предпочел бы со мной. Спросил, согласна ли я сопровождать его. В Кению, «по следам Хемингуэя».

— А ты? Согласилась?

— Лутц! Мне нужна работа. Нет ли у тебя чего для меня? Может быть, в твоей съемочной группе?

Ему было неприятно огорчать ее, но свою съемочную группу он как раз распустил. Он сказал об этом Ундине и добавил:

— Я постараюсь разузнать что-нибудь. Было бы курам на смех, если бы мы тебя не пристроили… Не горюй, все уладится.

Ундина кивнула.

— Да, а сам я финишировал. Осталось еще кое-что по мелочам: перемонтировать, перезаписать звук, но тут они и без меня справятся. Знаешь, я сыт по горло… Хочу вырваться из этой клетки. Попытаюсь поставить настоящий фильм… Если я на это еще способен. Знаешь, чего мне не хватает? Другого климата!

— Тебе тоже? В моей машине внизу сидит еще один такой сумасшедший. Хочет снять большой фильм, с левых позиций, и по возможности за океаном.

Бернсдорф навострил уши.

— Кто он такой?

— А-а, студент. Но оператор профессиональный, научился этому в бундесвере. А теперь, представь себе, снимает акции протеста.

— Снять политический фильм на документальном материале за океаном? Эта идея сразу понравилась ему. — Чудесно! Только… кто даст нам деньги? Впрочем, скорее всего твой Фишер. Ему все равно, охотиться на слонов или финансировать немецкое кино…

— Ты способен говорить со мной серьезно?

Ундина уставилась на него своими светлыми, несколько асимметрично расставленными глазами, из-за которых он некогда и обратил на нее внимание.

— Ты, Ундина, себя недооцениваешь, — сказал он. — Разве не с тобой он собирался лететь в Кению? Потом ты сказала, что он любит независимость, любит командовать. Если он станет нашим продюсером, мы ему это предоставим.

— Знаешь, кто ты, Лутц? Совратитель, Мефистофель!..

— «Дорога в ад устлана долларовыми купюрами». Вставай! Пойдем получать аванс на дорогу в ад!

Ундина дозвонилась до Фишера, тот согласился принять ее около десяти вечера. А потом они решили заехать к Ундине, тем более что это по дороге. Подойдя к машине, засыпанной снегом, Ундина сразу заметила, что попутчик ее дожидается. Молодой человек вышел им навстречу. Ростом он на голову выше Бернсдорфа, но не столь плечист.

— Кремп, — представился он.

— Я рада, что вы дождались меня, — сказала Ундина. — Это Лутц Бернсдорф, режиссер. У нас неожиданно родился серьезный план: снять за границей фильм. «Левый», конечно. И оператором мы видим вас. Кстати, у вас есть желание прогуляться в Африку?

— Почему в Африку?

— А что вы имеете против Африки?

— Латинская Америка мне как-то ближе.

— В чем вы видите разницу? Все страны одинаковы, как на экране телевизора.

— Если вы намерены снять фильм, который заинтересует нашего зрителя, вы должны выбрать страну, где капитализм не в зародыше, а уже достаточно развит.

Ундина почувствовала, что, если так пойдет дальше, им не договориться.

— Я бы все-таки посоветовал вам взять Гватемалу, — стоял на своем Кремп, который, подобно всем уроженцам севера Германии, был упрямцем.

— Где убили нашего посла? — спросил Бернсдорф.

— К самой стране это отношения не имеет.

— Дипломаты у вас не в почете, я угадал?

— Нет. Мой дядя дипломат. Я жил у него в Лиме.

— Понимаю. Значит, вы знаете испанский… Как ты считаешь, Ундина, сможем мы уломать Фишера? В силах он отказаться от сафари?

— Вы, наверное, задумали сделать игровой фильм? — спросил Кремп. Тогда я для вас неподходящий человек. Я чистой воды документалист.

— Научиться можно всему, — сказала Ундина.

Вырулив в боковую улицу, полого ведущую вверх, Ундина подумала о том, каким непрочным оказался их план. Как легко все может рухнуть, причем даже не из-за Фишера, а из-за упрямства этих двоих.

Квартира в новостройке конца шестидесятых годов, маленькая, удобная, две комнаты с балконом. Кремп снял пальто, помассировал вспухшую руку и положил свою ядовито-зеленую книжку перед большим, в метр длиной, аквариумом.

— Только не сюда, — попросила Ундина. — Спугнете еще рыбок.

— Ты перед аквариумом отдыхаешь? — спросил Бернсдорф.

— Я получила его в наследство от предыдущего жильца, — принялась защищаться она. — «Левый» писатель, но сейчас ничего не пишет, переводит детективные романы.

— А раньше он что писал? Ундина сняла с полки книгу, она называлась «Банановая война» и, судя по выходным данным, была с разрешения гамбургского издательства «Ровольт» издана в ГДР.

— Мистика, — сказал Бернсдорф. — Это книга о Гватемале. По-моему, вы вступили в заговор.

— Можно, мне взять ее? — спросил Кремп. — Я такие собираю.

— Эта тоже из вашей коллекции? — Бернсдорф постучал пальцем по книжке в зеленой обложке.

— Да, это последняя новинка. — Кремп открыл книгу на заложенной странице. — Прочтите, и вы поймете, почему я за Гватемалу, а не за Перу или Боливию.

— Я-то подумал, что вы хотите быть поближе к дядюшке.