Неолит – не заграница

– Если бы он, хотя бы, как Ури Геллер, умел взглядом гнуть ложки и вилки, – возразил Листрилов, – тогда бы – другое дело. Я тогда бы сказал: «Ты, Алексей, молоток!». А тут, ты пойми меня, он ни в чём – ни уха – ни рыла. Хреноплёт, какой-то! А я, может быть, стану скоро Почётным жителем нашего города. Есть такое мнение.

– Карающего и справедливого Лики-Ти не радует грязная болтовня подлого земного существа, но смысл, сказанных им слов, он понимает! – посланник перешёл на привычный русский язык двадцать первого века. – Запомни, что тратить человеческую жизнь на то, чтобы гнуть энергией души железные предметы, летать, подобно птице; ходить по воде и просачиваться сквозь стены, не разумно и грешно. Это не большие чудеса! А ты жестоко заплатишь за свою подлость, за судьбы тех, у кого отнял последнее, кого обидел.

– Грозить только не надо! Тем более, я понял, что сплю. А если ты и марсианин какой-нибудь марсианин, то заруби себе на носу: у меня добрые связи и в Думе и Министерстве, мне даже сам президент жал руку…

– Если до завтрашнего утра, ты не сообщишь своим приятелям-шакалам, что Зуранова опасно обижать, потому что его действиями руководит Сам Великий Дагу Бо, то каждого из них постигнет жестокая кара. И даже смертью своей, кровью и слезами они не смоют своих грехов. Ты же, данный людям, как злое испытание их судеб, будешь наказан. Никто и никогда ещё не мог вмешиваться в дела Всевышнего, Стоящему Над Всеми и Живущему Во Всём и Всегда!

Сказав это, Лики-Ти, в буквальном смысле слова, растворился в воздухе. Генерал-майор открыл глаза. Понятно, он задремал на несколько минут в кресле, и ему померещилась всякая чертовщина. Но, тем не менее, на душе у него было не спокойно. А если здесь не сон? Впрочем, конечно же, сон. Что тут может быть другое?

Однако чувство непонятной тревоги овладело Листриловым. Он решил обзвонить всех своих хорошо знакомых и влиятельных людей, которым дал задание сгнобить Зуранова. Первым, кому он позвонил, был начальник городского отдела Конюшин, в котором чиновники занимались поддержкой частных предпринимателей и малого бизнеса. Этот… Конюшина, разумеется, классно грел свои руки на данном поприще, как говорится, не отходя от кассы.

Он взял трубку телефона и набрал нужный номер. Сказал:

– Алло! Степаныч? Опять я, Листрилов. Вот решил тебе позвонить домой. Отдыхаешь? Послушай, тут я насчёт Зуранова тебе сегодня говорил. Знаешь, подумал и решил, что я погорячился. Пусть парнишка работает. Не надо ему мешать. Что, да тут, Миша, не моё личное мнение. Мне пришёл… кое-откуда настоятельный совет… э-э… сверху.

В общем, Листрилов сообщил, что, как говорят, «есть мнение», что Зуранова пока не стоит тревожить. Всё-таки, он, как бы, своеобразная городская достопримечательность, вроде как, куда-то… летает. Телефонный собеседник генерал-майора зычно засмеялся и выразил уверенность в том, что это полная брехня

– Да, я понимаю, что брехня, Михаил Степанович, – сказал Листрилов. – Но надо дать на эту тему отбой… Скоро опять полёчу на вертолёте. На охоту… собираюсь. В Сибирь. Будем изюбров постреливать. Наметили там своё присутствие очень ответственные товарищи… э-э… господа. О тебе? Как же! Обязательно словечку замолвлю.

Таким образом, Листрилов позвонил ещё по шести домашним телефонам. Когда закончил запоздалое, но благое дело, вытер пот со лба. С удовлетворением подумал, что снял гору с плеч и, на всякий случай, обезопасил себя. Но тут он ошибался. Наказание, предназначенное ему от имени Лики-Ти, которое уже начало действовать, было неотвратимым.

Да и забыл он звякнуть владельцу частной охранной фирмы «Бык» Родиону Потапченко, в не таком далёком прошлом, авторитетному вору по «погонялу-погремухе Зяблик». Листрилов почти запамятовал, что дал задание своему другану и, кое в чём, подельнику как следует, при случае, помять бока Зуранову. Чтобы пацан не зарывался. Одним словом, выпало у генерала, малость, из памяти, что на такую вот тему он нагрузил и Зяблика, который, в силу определённых причин и обстоятельств, рад был услужить «главному менту».

Отойдя в сторону, к чёрно-бурой скале, Дэд сунул острие дротика себе в рот. Крепко держа древко обеими руками, старик с разбегу ударил тупым концом короткого копья о скалу. Острый наконечник вышел из задней части шеи, на три пальца ниже затылка. Копьё было сделано добротно, его кремниевое остриё, прикреплённое к узкой, колющей части древка, даже не сдвинулось с места.

Кровь резким фонтаном брызнула на зелёные травы и листву деревьев, капли её долетели до щёк и губ Зура и Рава. Ни с чем не сравнимый запах крови и, одновременно, смерти распространился вокруг. Хрипя и корчась в агонии, Дэд упал прямо под скалой, судорожно вцепившись старыми руками с редкой белой шерстью в толстое древко, омытое красной влагой. Через несколько мгновений он затих.

– Дэд покинул своё тело, – улыбнувшись, заметил Рав.– Он не был очень злым, просто – ворчливым.