Читаем Неолит Северной Евразии полностью

Рис. 47. Культура гребенчато-ямочной керамики (прибалтийская).

1 — Ладожская; 2 — Крейчи; 3, 4, 33–35, 40, 42, 48, 49, 73 — могильник Звейниеки; 5, 9, 13, 19, 20, 25, 26, 28–31, 38, 45, 51, 56, 69 — Тамула; 6, 10, 52 — Сулька; 7, 8, 14–16, 18, 22, 36, 37, 53–55, 57, 58, 61, 62, 64 — Валма; 11 — Сарнате; 12, 27 — Пиестиня; 17, 23 — Нарва II; 21, 32, 41, 44, 46 — Лубана; 24, 65, 66, 68, 70 — Акали; 39 — Ича; 43, 67 — Вилла; 47, 60, 71, 72 — Нарва I; 50 — Будянка; 59 — Ягала; 63 — Кулламяги.


Керамика имеет ряд характерных особенностей. Примесью к глине служит дресва или дробленый кварц. Сосуды сделаны в технике «подлепа». Край сосуда утолщен, срез орнаментирован, иногда гофрирован нажимом пальца или штампом, днище коническое. Орнамент покрывает всю поверхность сосудов и состоит из гребенчатых отпечатков, дополненных коническими ямками. Наиболее характерным является узор из диагональных полос гребенчатого штампа — «лесенки», зигзагообразные линии и ромбы, типичны «флажки» — ромбы, выполненные гребенчатым штампом, размещенные в один ряд в верхней части сосуда. Ни в одной из других культур этот мотив в массе не встречается. Своеобразно украшение сосудов плывущими «уточками», выполненными гребенчатым штампом, реже ямками, которые помещены всегда над прямой или зигзагообразной линией, очевидно, символизирующей воду. Сосуды с такой орнаментацией встречаются не только в прибалтийской, но также в карельской и каргопольской культурах.

Керамика прибалтийской гребенчато-ямочной культуры ближе всего напоминает карельскую, но отличается от нее примесью к глине дресвы (вместо песка), наличием в орнаменте «флажков», преобладанием оттисков гребенки над ямками и присутствием гофрированного края. В прибалтийских сосудах почти не встречается остроугольный срез края, орнаментированного гребенчатым штампом, типичный для ряда карельских сосудов[20].

Скрещение двух различных традиций — местной нарвской и прибалтийской прослеживается на ряде поселений. Большого, хронологического разрыва между ними нет. Материалы фиксируют и сам процесс смены культур — медленный, без резких скачков. Чрезвычайно показательна в этом плане керамика. На ряде памятников — Нарва-город, Нарва I, II присутствуют сосуды (а в некоторых из стоянок представлены только они одни), сочетающие признаки нарвских и прибалтийских, при этом старые традиции удерживаются в технике изготовления, инновации же выступают в орнаментации и форме. Для этой гибридной керамики характерна примесь раковины или растительности иногда с дополнением песка, расчесы гребенчатым штампом на внешней и внутренней поверхности. При этом органическая примесь на территории, занятой нарвской культурой, удерживается вплоть до позднего неолита — Тамула и др. (так называемая «пористая» керамика).

Соотношение новых и старых культурных традиций в различных частях рассматриваемого региона было неодинаковым. В Эстонии и значительной части Латвии постепенно новые традиции полностью вытеснили прежние. В Лубанской низине в развитом и даже позднем неолите в керамике сохраняются нарвские традиции, примером чего служат стоянки Пиестиня, Найниексте, Абора и др. Таким образом, переход к новой орнаментации в гибридной керамике означает, что в процессе скрещивания двух культур, по-видимому, одержали победу традиции пришельцев — носителей прибалтийской культуры с гребенчато-ямочной керамикой.

На территории Эстонии прибалтийская культура представлена рядом выразительных памятников: Нарва II, верхний слой стоянки Нарва, верхний слой Кяэпа, Валма, Вилла. Аналогичные материалы встречаются и на памятниках со смешанными комплексами, как например, Акали, Куллямяги и др. Исходя из того, что в Нарве I, Нарве и Кяэпе ощутимо выступает связь с предшествующим периодом — нарвской культурой, их следует считать наиболее ранними в данной группе. Это подтверждается радиокарбоновыми датами для верхнего слоя Кяэпы, близкими возрасту ее нижнего слоя, содержащего нарвскую керамику.

Большое значение для уточнения взаимоотношения нарвской и прибалтийской культур имеет стоянка Нарва (Янитс, 1966). Залегающий в верхнем слое комплекс, связанный с прибалтийской культурой, содержал в отличие от нижнего, нарвского, многочисленные орудия из кремня, преимущественно привозного (в том числе валдайского) — наконечники стрел с двусторонней обработкой, главным образом листовидные, скребки, часто ретушированные с брюшка. Сосуды, сохраняя основные признаки гребенчато-ямочной керамики, содержат черты, типичные для нарвской посуды (примесь раковины или растительности, расчесы на внутренней стороне, стыковая техника изготовления).

Перейти на страницу:

Все книги серии Археология СССР

Древняя Русь. Город, замок, село
Древняя Русь. Город, замок, село

Книга является первым полутомом двухтомного издания, посвященного археологии Древней Руси IX–XIV вв. На массовом материале вещевых русских древностей, изученного методами многоаспектного анализа, реконструируются этапы поступательного развития основных отраслей древнерусского производства: земледелия, ремесла, добывающих промыслов, торговли. Широко рассматриваются типы древнерусских поселений — города, малые военно-административные центры, укрепленные феодальные замки, сельские поселения. Особый интерес представляет исследование городских дворов — усадеб, первичных социально-экономических ячеек древнерусских городских общин. В книге подведены итоги более чем столетнего изучении русских древностей, учтены и описаны около полутора тысяч древнерусских поселений, изучены десятки тысяч предметов жизни и труда древнерусских людей.

Александр Николаевич Медведев , Алексей Владимирович Чернецов , Андрей Васильевич Куза , Борис Александрович Рыбаков , Павел Александрович Раппопорт

История / Образование и наука
Древняя Русь. Быт и культура
Древняя Русь. Быт и культура

Настоящий том является продолжением тома «Древняя Русь. Город. Замок. Село» (М., 1985) и посвящен повседневной жизни человека на Руси в IX–XIV вв., от которой до нас дошли предметы обихода, разнообразная утварь, одежда, обувь, украшения, средства передвижения. О духовных запросах людей мы можем судить по произведениям религиозного культа, убранству храмов, музыкальным инструментам, богатой орнаментации, объединяющей все виды искусств. Окном в духовный мир человека стали берестяные грамоты и надписи на различных предметах. Все, о чем рассказано в томе, свидетельствует о том, что бытовые и культурные традиции Древней Руси не были прерваны трагическими событиями середины XIII в., а стали основой, на которой сформировалась Русь Московская.Для археологов, историков, краеведов, специалистов смежных дисциплин.

Алексей Владимирович Чернецов , Георгий Карлович Вагнер , Елена Юрьевна Воробьева , Леонилла Анатольевна Голубева , Татьяна Васильевна Николаева

История / Образование и наука
Античные государства Северного Причерноморья
Античные государства Северного Причерноморья

Том посвящен античным государствам Северного Причерноморья, существовавшим в период между VII в. до н. э. и IV в. н. э. На основе археологических раскопок, исторических источников реконструируются античные города Тир, Никония, Ольвия, Херсонес, Харакс, поселения на о. Березань, Нижнем Поднестровье, Побужье, Керченском и Таманском полуостровах, Черноморском побережье Северного Кавказа и Крыма, освещаются развитие ремесел, сельского хозяйства, градостроительного и военного дела, торговые связи, существовавшие в данном регионе; подробно дается историческая топография городов и поселений, воспроизводятся строительные комплексы, некрополи поселений, погребальные обряды, освещаются вопросы взаимовлияния культур греческой и местных племен.

Александр Масленников , Анна Константиновна Коровина , Дмитрий Борисович Шелов , Ольга Николаевна Усачева , Ольга Усачева , Сергей Дмитриевич Крыжицкий , Сергей Крыжицкий

История / Образование и наука

Похожие книги

100 великих кладов
100 великих кладов

С глубокой древности тысячи людей мечтали найти настоящий клад, потрясающий воображение своей ценностью или общественной значимостью. В последние два столетия всё больше кладов попадает в руки профессиональных археологов, но среди нашедших клады есть и авантюристы, и просто случайные люди. Для одних находка крупного клада является выдающимся научным открытием, для других — обретением национальной или религиозной реликвии, а кому-то важна лишь рыночная стоимость обнаруженных сокровищ. Кто знает, сколько ещё нераскрытых загадок хранят недра земли, глубины морей и океанов? В историях о кладах подчас невозможно отличить правду от выдумки, а за отдельными ещё не найденными сокровищами тянется длинный кровавый след…Эта книга рассказывает о ста великих кладах всех времён и народов — реальных, легендарных и фантастических — от сокровищ Ура и Трои, золота скифов и фракийцев до призрачных богатств ордена тамплиеров, пиратов Карибского моря и запорожских казаков.

Андрей Юрьевич Низовский , Николай Николаевич Непомнящий

Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии / История
Медвежатник
Медвежатник

Алая роза и записка с пожеланием удачного сыска — вот и все, что извлекают из очередного взломанного сейфа московские сыщики. Медвежатник дерзок, изобретателен и неуловим. Генерал Аристов — сам сыщик от бога — пустил по его следу своих лучших агентов. Но взломщик легко уходит из хитроумных ловушек и продолжает «щелкать» сейфы как орешки. Наконец удача улабнулась сыщикам: арестована и помещена в тюрьму возлюбленная и сообщница медвежатника. Генерал понимает, что в конце концов тюрьма — это огромный сейф. Вот здесь и будут ждать взломщика его люди.

Евгений Евгеньевич Сухов , Евгений Николаевич Кукаркин , Евгений Сухов , Елена Михайловна Шевченко , Мария Станиславовна Пастухова , Николай Николаевич Шпанов

Приключения / Боевик / Детективы / Классический детектив / Криминальный детектив / История / Боевики
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!
1937. Как врут о «сталинских репрессиях». Всё было не так!

40 миллионов погибших. Нет, 80! Нет, 100! Нет, 150 миллионов! Следуя завету Гитлера: «чем чудовищнее соврешь, тем скорее тебе поверят», «либералы» завышают реальные цифры сталинских репрессий даже не в десятки, а в сотни раз. Опровергая эту ложь, книга ведущего историка-сталиниста доказывает: ВСЕ БЫЛО НЕ ТАК! На самом деле к «высшей мере социальной защиты» при Сталине были приговорены 815 тысяч человек, а репрессированы по политическим статьям – не более 3 миллионов.Да и так ли уж невинны эти «жертвы 1937 года»? Можно ли считать «невинно осужденными» террористов и заговорщиков, готовивших насильственное свержение существующего строя (что вполне подпадает под нынешнюю статью об «экстремизме»)? Разве невинны были украинские и прибалтийские нацисты, кавказские разбойники и предатели Родины? А палачи Ягоды и Ежова, кровавая «ленинская гвардия» и «выродки Арбата», развалившие страну после смерти Сталина, – разве они не заслуживали «высшей меры»? Разоблачая самые лживые и клеветнические мифы, отвечая на главный вопрос советской истории: за что сажали и расстреливали при Сталине? – эта книга неопровержимо доказывает: ЗАДЕЛО!

Игорь Васильевич Пыхалов

История / Образование и наука