Неолит Северной Евразии

Янтарные украшения из могильников представлены подвесками, пуговицами, пронизками, кольцами. Большинство подвесок геометрической формы — трапециевидные, овальные, прямоугольные, треугольные, ромбовидные, встречаются асимметричные и аморфные. Самым распространенным украшением в обоих могильниках являются янтарные пуговицы с V-oбpaзным сверлением, с сегментовидным или линзовидным сечением. Обычно они круглые, но есть овальные и прямоугольные. Немногочисленны цилиндрические удлиненные пронизки, иногда с утолщением посередине, кольца (рис. 64). Янтарные украшения нашивались на одежду или головной убор погребенного, использовались в качестве ожерелий или укладывались в виде даров. Количество янтарных украшений в одном погребении варьирует от 1 до 400 экземпляров.

Аналогичные янтарные украшения встречены на стоянках Швянтойи, Сарнате, Абора I, Найниексте, могильнике Звейниеки (третья группа) (Rimantiene, 1979; Ванкина, 1970; Лозе, 1979; Zagorskis, 1974). По аналогии с ними Кончанский могильник датируется серединой III — началом II тыс. до н. э. Могильник Репище возник несколько раньше Кончанского.

Время существования мстинской неолитической культуры на основании типологического анализа материалов, сравнительных аналогий с материалами сопредельных территорий, данных спорово-пыльцевого анализа — рубеж IV–III тыс. до н. э. — середина III тыс. до н. э. Радиокарбоновая дата, полученная для слоя раннего периода мстинской культуры на стоянке Репище, по образцу обугленной древесины, 4670±120 (ЛЕ-1262) подтверждает установленную датировку.

Верхнеднепровская культура.

(С.В. Ошибкина)

Археологические исследования в верховьях Днепра были начаты во второй половине XIX в., но в то время ограничивались сбором случайных находок и составлением частных коллекций. В 1921 г. был создан Институт белорусской культуры и при нем историко-археологическая комиссия, преобразованная позднее в кафедру, а затем в 1930 г. в секцию археологии Института истории БССР. С этого времени начались планомерные обследования памятников древности, составление их списков и картографирование. Особенно активно исследовал неолитические памятники К.М. Поликарпович, которым сделана попытка систематизации материалов, намечены ранние и поздние памятники (Палiкарповiч, 1928). В это же время А.Н. Лявданским начаты исследования на Смоленщине (Лявданский, 1932).

В 1956–1967 гг. Приднепровской экспедицией ИА АН СССР под руководством И.И. Артеменко при исследовании памятников эпохи бронзы получены материалы 17 неолитических стоянок, которые позволили И.М. Тюриной (1967) выделить верхнеднепровскую культуру. Эта точка зрения вызвала возражения некоторых исследователей, полагавших, что в верхнем Поднепровье существовала одна из групп населения неолитической днепро-донецкой культуры[34] (Телегин, 1968).

От вопроса о верхнеднепровской культуре дискуссия перешла к проблеме археологической культуры в более широком смысле. И.М. Тюрина считала, что основой верхнеднепровской культуры послужил местный мезолит свидероидного типа, для которого характерно применение пластин и наконечников стрел на пластинах, тогда как днепро-донецкая культура возникла на основе мезолита степной зоны, где одной из ведущих форм являются геометрические микролиты. Отсюда следовал вывод о самостоятельности обеих культур (Тюрина, 1970, с. 50). При этом были учтены работы А.А. Формозова, противопоставляющего неолит степей и лесной зоны и неоднократно отмечавшего, что различия населения этих зон прослеживаются в материальной культуре, погребальном обряде и формах хозяйства, поскольку в лесной зоне еще господствовали охота и рыболовство (Формозов, 1955, 1970, с. 180).

Исследованием неолитических стоянок по берегам р. Катыни, в Посожье и Поднепровье занимался в начале 70-х годов В.П. Третьяков. Поддерживая выделение верхнеднепровской культуры, он отмечал, что хотя мезолит степей и лесной зоны различен, свидероидные наконечники стрел встречаются в степной зоне, а геометрические микролиты в лесной. Это наблюдение позднее подтвердилось на обширном фактическом материале. В.П. Третьяков справедливо заметил, что неолитические могильники на верхнем Днепре не известны, что исключает сравнение с неолитом Украины. Сопоставление двух культур по керамике показывало отчетливые различия и приводило к выводу о существовании особой верхне днепровской культуры (Третьяков, 1975).

Дальнейшие работы белорусских археологов подтвердили вывод о самостоятельности верхнеднепровской культуры, сложившейся на основе позднемезолитической сожской. В 1972–1983 гг. Е.Г. Калечиц был раскопан ряд стоянок на больших площадях, открыты жилища и различные хозяйственные объекты, получен массовый вещественный материал, что позволило заняться изучением верхнеднепровской культуры на новом качественном уровне. Всего известно около 500 стоянок, из них более 40 исследовано раскопками (Калечиц, 1987, с. 38).