Неомифы (сборник)

Наконец оставленные без внимания слуховые рецепторы сработали.

– А?

– Да?

– Начинаем!

– А.

– Да.

Светлейший раскинул руки в стороны.

– Поехали! – азартно воскликнул он.

– За орехами? – предположил просвещённый, задумчиво сверкая очками с титаническими диоптриями.

– Нет, просто «Поехали!». И ты забыл добавить «светлейший».

– Прости, светлейший.

Просвещённый вынул из недр мантии свиток, развернул, приблизил получившееся полотно к глазам на расстояние, не превышающее полсантиметра, и стал медленно зачитывать буквы-лилипуты – составные части мощнейшего и длиннейшего заклинания…

– Что за дела! – вскричал главный. – Именно в тот день, когда мы вызываем из бездн морских многоногого повелителя нашего Ктулху, эти святоши из соседних апартаментов вздумали провести унылую сходку!

– Безобразие! – возмутился щуплый.

– …Я ему твержу: она из тебя всю кровь выпьет и мозгом закусит…

– М-м. А он что?

– Это вы о чудовищах изначальных?

– Не знаю. Мы о жёнах.

– Угу. Тогда заткнитесь! Слухач уже трижды сбился.

– Так он же глухой!

– Это кто глухой?! – вскинулся Слухач.

– Никто-никто. Ты продолжай.

– Я единственный, кто понимает язык Древних!

– Чудесно, чудесно…

– Слухач! – по привычке рявкнул главный. – А ну кончай филонить – и провозглашай!

– Есть, так точно, слушаюсь. Ктулху запятая нет точка непонятное слово хм вообще непонятное сейчас попробую разобрать…

– Чего они голосят-то? – спросил светлейший.

– …и да явится он во плоти … что-то на проклятом языке, светлейший… подарить преемникам мудрость вечную, дабы сеяли те…

– Проклято-о-ом?.. – протянул светлейший.

Опустил затёкшие руки, подошёл к стене, наклонился и прислонил к холодному камню ухо.

– …ибо было пророчество неизбежное и настанет год, когда суждено ему исполниться…

– Ты не мог бы прекратить вызывать Будду? Ничего же не слышно!

– Не мог бы, светлейший: noblesse oblige, и никак иначе.

– По-моему, они тоже кого-то хотят… того… ну, ты понял.

– …и солнечные лучи осветят Путь, коим он… кого? Тоже Будду?..

– Н-нет, похоже, кого-то своего. Погоди-погоди, я почти разобрал… Ку… Кту… Ктулху!

– …рёк он ранее, однако изречёт вновь… фхтагн?

– Точно! Ктулху фхтагн! А ты откуда знаешь?

– Слышал краем уха, когда проходила прошлая их месса, подготовительная… Гм. Кажется, я сбился. Что ж, повторим попытку. Светлейший, не мог бы ты вернуться вот сюда и раскинуть руки? Всё-таки подслушивать дьявольских сектантов в процессе вызова Будды не очень-то кошерно…

– …Ктулху фхтагн!

Слухач громко зевнул – возможно, с чувством выполненного долга.

Пентаграмма оставалась пустой.

Главный скосил глаза налево, направо, обернулся, поднял взгляд вверх.

– И где он?

– Торгует бензином для космомаршруток, надо полагать. Кто-то же должен, – сострил один из дьяволопоклонников.

По залу прокатилась волна смеха.

– Тихо! – велел главный. – Может, заклятие неверно прочитано?

– Обижаешь, начальник, – раздался голос Слухача, до предела наполненный чувством задетого за живое профессионала.

– Значит, неверно написано!

– Я лично записывал слова первоисточника с щупальцами, явившегося мне в пророческом сне.

– Неверно передано!

– Хотите пожаловаться Великому Ктулху на Великого Ктулху?

– А ты разве не глухой?!?! – в бешенстве заорал главный.

– Ась? Чиво?

Переведя дух, главный принялся рассуждать:

– В чём же причина? Пентаграмма мала?

– Очутившись внутри неё, Ктулху уменьшится, чтобы не вылезать за нарисованную мелом границу. Но вернёт себе привычную конституцию, стоит ему выйти за пределы знака.

– Тогда он обиделся!

– На что?

– На что-нибудь! На тесную пентаграмму! Слишком тесную!

– Рисуя, я использовал всю свободную площадь помещения.

– Без разницы! Наш Повелитель достоин большего! Это Слухач виноват!

– Ась?

– Почему ты не сломал стену и не нарисовал пентаграмму попросторнее?!

– Чиво? Чиво ты гришь?

– Хватит придуриваться! Ритуал, к которому мы готовились долгие годы…

– Да я не придуриваюсь. А за стеной эти, святоши.

– …а в итоге подлейший замысел летит в тарта…

Главный внезапно замолчал. Секунду или две его блинообразное лицо пустовало, словно головы местных политиков, после чего на физиономии толстяка расплылась характерная мина, ассоциирующаяся у сектантов-подчинённых с воплощением абсолютного зла. Без вариантов. Нацепив подобное выражение-маску, главный запрещал братьям делать перерывы на обед между мессами или, например, заставлял учить наизусть «Некрономикон», от корки до корки, да ещё с примечаниями!

– Монахи! Вот кто вставляет нам палки в колёса! Кого там святоши вызывают?

Слухач презрительно хмыкнул.

– Будду, конечно! У них, в отличие от чернокнижников, совсем небольшой выбор высших сущностей.

– А бога этого помещают в пентаграмму?

– Они не используют пентаграмм.

– Да как мы их терпели все эти… годы!

– Можно потише? – послышался из-за стены приглушённый голос. – Тут Будда проявляется.

– А наш Ктулху вашего Будду побьёт!

– А вот и нет!

– А вот и да!

– А вот и нет! Будда фхтагн!

– Нет, Ктулху фхтагн!

– Нет, Будда!

– Ктулху!

– Буд… Ой, не Будда.

Главный раскрыл рот – и молча закрыл.

– Как не Будда? А кто же тогда?