Неомифы (сборник)

Смутный образ, которому никак не удавалось добавить чёткости, возник в сознании, нечто, связанное с Павлом. Кажется, они бежали, то ли чтобы спрятаться от неизвестного врага, то ли просто стремясь куда-то. Силясь вспомнить то, что вспомнить не могла, Вика на мгновение застыла, не дойдя до трассы нескольких десятков шагов. Странное ощущение расползлось по телу: будто бы она пытается вызвать в памяти события, которые совершенно точно произошли, но которые – по чьему-то велению, а может, и без него – были стёрты, окончательно и бесповоротно. По крайней мере, до поры до времени.

Виктория не догадывалась, что стало причиной этой странной амнезии, а тот, кто мог бы дать ей объяснения, спал сейчас на скамейке в парке.

Реальность разломилась неожиданно. Перед глазами поплыло. Всё закружилось, вывернулось, и парк вдруг исчез, уступив место грязному закоулку. На старой скамье по-прежнему лежал её муж, а рядом с ним, из поблёскивающих необычайным светом «ран», выпрыгивали люди. Одетые в багровую спецформу, с пугающими масками на лицах, они напоминали человекообразных монстров. Вика старалась не вглядываться в эти маски, и всё же они неким неотвратимым образом привлекали внимание своей уродливостью – на них словно изобразили лица, размытые кислотным дождём. В руках пришельцы держали диковинные устройства, а на плечах их «костюмов» находилась помещённая в круг, перечёркнутая буква «Р». Всего таинственных визитёров было четверо.

– Хватайте её, она тоже энгэ! – крикнул один из вторженцев безликим голосом.

Двое бросились к Виктории. Вика вырывалась, но что она могла противопоставить двум сильным мужчинам?

Предводитель загадочной шайки вместе с подчинённым накинулись на Павла. Ефимцева стащили со скамьи и поволокли туда, где стояла, с заломленными руками, его жена.

Мужчина не сразу осознал, с кем имеет дело. Сначала ему почудилось, что это Хриплый, Скрипучий и остальные вернулись за ними. Но ведь энгэ не носили таких странных одеяний, да и намерения их были отнюдь не враждебные. А потом он догадался: если есть те, кто борется за добро и справедливость, то, по вселенским законам, должны быть и противостоящие им, сторонники хаоса и разрушения.

Ефимцев попытался вырваться, но его держали крепко.

– Не дёргайтесь, Павел, – сказал предводитель шайки энгэ-отступников, а потом обратился к ожидавшим его людям в багровых одеждах. – Приготовиться к перемещ…

Договорить он не успел: действительность вновь искривилась, и парк вернулся на место. Восставшие знали, что это означает. Из разрывов в реальности выпрыгнули четыре знакомые фигуры. Воспользовавшись эффектом неожиданности, они атаковали врагов, и троих им удалось повалить на землю. Четвёртый, предводитель, молниеносно повернул регулятор на устройстве, которое держал в руках, и начал обстреливать энгэ. Один из выстрелов попал Сухому в руку. Тот выронил оружие, но тотчас, кривясь от боли, подхватил его другой рукой.

– Эх, надо было садануть в тебя из энтропа! – злобно прокричал вожак отступников, снова крутя какие-то настройки – А вот это тебе понравится? Получай!

Он почти коснулся сенсора, когда лазерный луч расплавил смертоносное устройство. Это выстрелила Шелестящая. Она направила на предводителя багровых оружие.

Тот криво усмехнулся, театрально поднял руки – и вдруг сказал:

– Подкрепление!

Его зов, переданный по каналу связи с помощью прикреплённого к уху микрофона, был услышан.

Сухой и Скрипучий машинально переглянулись.

– Павел, Виктория, бегите! – громко произнёс Хриплый.

Вика замешкалась – этого хватило преступнику, находившемуся под прицелом Скрипучего, который на мгновение отвлёкся. Он скользнул в сторону, обхватил женщину рукой за шею и приставил ей к голове оружие.

– Павел, прочь! – Хриплый целился в отступника, медленно отходящего назад вместе с заложницей. – Сейчас же!

Ефимцев не знал, какое принять решение, но это продолжалось всего лишь миг: вид открываемой, точно огромным консервным ножом, реальности и сыплющихся из разрезов молотым красным перцем «багряников» заставил мужчину развернуться и побежать – так быстро, как он только мог. Стараясь не оглядываться назад, он мчался через парк, а позади разгоралась смертельная баталия. И необъяснимое, но удивительно ясное чувство неправильности, изменённости, нереальности сопровождало его – до тех пор, пока он, выбившись из сил, не сел посреди одной из улиц, прислонившись к газетному киоску, чтобы перевести дух…

– …и, я уверен, если сплотимся, никакие корпорации не смогут помешать нам! Мы обязательно победим! – закончил Павел свою речь.

Директор Первого канала Ованесян, плотный армянин, чёрные волосы которого были солидно сдобрены гелем, махнул режиссёру, и тот пустил в эфир рекламу.

– Отлично, – потирая руки, сказал Ованесян, уже подсчитывая в уме, какие прибыль и скачок популярности получит его канал от сотрудничества с госструктурами. – Будешь передавать ролик в эфир каждые два часа – пусть «шишки» порадуются.

Режиссёр по фамилии Метелин, согбенный, с вечно хмурым выражением лица, молча кивнул.