Неон

Звонок родителям я снова отложил, сосредоточившись на начавшем подтекать пакете. С пельменями что-то нужно было решать – с каждой минутой их товарный вид был все более унылым. А для этого требовалась как минимум кастрюля, ну или хотя бы сковорода. У хозяйки точно что-то из этого было, жаль, что я не уточнил такой момент, прежде чем она торопливо уехала в неизвестном направлении с моими пятью тысячами, оставив номер телефона и указание не пользоваться розеткой за дверью.

А за дверью начиналась общая кухня, куда выходили двери еще трех комнат – свой особый мир с устоявшимися годами законами и обитателями, которые вряд ли жалуют чужаков. А еще оттуда тянуло табачным дымом и запахом горелого масла. Изредка доносились голоса. Хотя бы не крики – уже неплохо. Я прислонил ухо к двери, потом к косяку, из которого торчали провода и клочья желтой строительной пены. Когда негромкие разговоры стихли, я приоткрыл дверь и протиснулся на кухню. Под ногами скрипнули доски и забытая под моим порогом детская машинка. Человек с растянутой майке сидел за толом, смотрел на меня рыбьими глазами, переводя взгляд то на меня, то на остатки машинки. Он с шумным треском мусолил окурок, от которого по кухне разливался едкий сизый дым. Я поздоровался, едва заметно кивнув головой, торопливо протопал до единственной плиты, вдоль которой на полках и крючках громоздились горы не подписанной, разумеется, посуды. Тот еще квест.

Из соседней двери выскользнула женщина в пятнистом халате, смерила меня взглядом, промолчала на приветствие и сняла с крючков, видимо спасая от меня, сразу две сковородки. Что ж, круг сужается.

Таким странным, новым и в тоже время удивительно захватывающим казалось все это – все события последних двух дней. Подача документов улыбчивому мужичку в пиджаке с короткими рукавами, огромное фойе университета с порхающими студентами – словно существами из какого-то другого мира, первый и видимо не совсем удачный поход в магазин, первый поворот ключа в своей, хоть и съемной квартире. Даже вот этот вот выбор из ряда почерневших сковородок – тоже впервые. Я решительно схватил самую пыльную. Ее долго не использовали – значит точно ничья. Оставалось разжечь плиту и кинуть уже сильно разморозившиеся пельмешки в кипящее масло, которое купить я, разумеется, забыл.

Наверное, тогда я и должен был встретить Клару. Скучающую на лавке возле пестрого от наклеенных объявлений подъезда. Или столкнуться с ней возле кассы, случайно перепутать товары и посмеяться над этим. Но в подъезде не было никого, если не считать мух, хотя где-то наверху отчетливо слышались легкие, возможно детские, шаги. В магазине сонная продавщица долго не могла справиться с этикеткой на масле, лениво водила сканером по ней, накапливая очередь. Затем отправила за другой бутылкой. А на тропинке между высокими кленами меня застал звонок от родителей. Серьезная шпана плавилась на солнцепеке, продолжала щелкать семечки и не проявляла ко мне никакого интереса.

– Влад, где ты? Почему не звонил?

Мамин голос всегда встревоженный, даже если она диктует список покупок. Ей нужно знать все и желательно ответить одним успокаивающим предложением. При этом беспокоили ее исключительно мелочи. Не была ли большой очередь в приемной комиссии, не потерял ли паспорт и фотографии, даже про взносы на новые окна зачем-то спросила, еще не совсем отойдя от роли мамы школьника. Узнать на какое отделение я подал документы, она и не подумала. Спросит папа, когда вернется из-за границы недели через три и узнает, что инженером турбинных установок или высококлассным энергетиком мне не быть. Я отвечал односложно и жизнерадостно. Комнату называл квартирой, пачку пельменей запасом продуктов.

– На следующей неделе приедет тетя Света и поживет у тебя месяцок, – не менее жизнерадостно заявила мама и повышенным тоном добавила. – Нет, ну должен же кто-то за тобой присмотреть. Еду тебе готовить, стирать в конце концов. У тебя лишняя комнатка с диваном найдется?

– Мам! – только успел вставить я в длинную тираду о том, что любому мужчине в хозяйстве нужна женская рука и, если уж пока я не женат, о чем думать совсем рано… А в высоких кронах кленов щебетали синицы, одуревшие от жары и обилия насекомых. Слабый теплый ветер шевелил широкие ветви и в просветах мелькало ослепительное солнце, неуклонно катящееся к плоским крышам общежитий. Хотелось дождя. Яростного, чтобы хлестал кирпичные стены, превращал в грязные реки улицы и переулки, и чтобы ливневки захлебывались пенящимися потоками.

– Приезжай на следующий неделе, – донеслось до меня сквозь ревущий в голове ливень и шквальный ветер. – У меня с завтрашнего дня курсы, ты же знаешь, – оправдывалась она. – Папа уже все оплатил. Кстати, насчет денег.

– У меня еще есть. Достаточно.

– Точно?

На этот вопрос лучше просто утвердительно ответить. И принять, что разговора с отцом, визита тети Светы и позора с попытками перетащить меня на другой факультет и в другое жилье не избежать.

– Точно, – сказал я и на всякий случай утвердительно кивнул.