Неоновое солнце

Боевики «Гарика Маленького», повинуясь приказу, застыли, а потом нехотя попятились. Но тут же раздался сердитый окрик их хозяина:

- Я же велел пришить мента!

- Это же «Монах»! – растерянно обернулся к Гарику дылда с лошадиным лицом.

- А по мне, так хоть сам Господь Бог! – жёстко отрезал Гарик. Он вышел из-за спин своих телохранителей и приблизился к «Монаху». Некоторое время старый вор и молодой вор в упор разглядывали друг друга – точно так же поступают вожаки волчьих стай, прежде чем в борьбе за территорию вцепиться друг другу в глотки. Старик крепко сжал губы, так что пергаментная кожа на его скуластом лице натянулась, словно на барабане. Казалось, еще секунда и творение неизвестного хирурга – старый грубый шрам - разойдется по кривым швам. Однако в глазах старого вора больше было презрительного снисхождения, чем гнева.

- Мент должен умереть! Или быть опущенным! – злобно прошипел Гарик.

- Это кто же так решил? – удивился «Монах».

- «Неоновый Китаец». У него было толковище с авторитетами и все согласились…

- Твой Неоновый китаец – никто! – презрительно сообщил Гарику, словно сплюнул старик. - Я смотрящий за тюрьмой!

- Может, и я никто? – зло прищурился Гарик.

- Может, – спокойным голосом согласился «Монах».

- Меня авторитетные воры короновали! – негодующе взвился Гарик.

«Монах» неодобрительно оглядел его и после некоторого раздумья произнёс:

- Вот что, мальчик, росточком тебя бог обидел и умом видать тоже... А главное, что авторитета ты серьёзного пока ещё не заработал, чтобы Вором называться. Так что ты пасть то свою на меня, щенок бесхвостый, лучше не разевай. Если попробуешь ещё раз вякнуть мне что-нибудь подобное – сам «марьиванной» станешь… Ты меня сегодня с Господом сравнил? Но я хоть и не Бог, но есть у меня дар - мужиков в баб превращать. Велю твоим людям - вмиг тебя оприходуют.

- Поосторожнее, «Монах»! – угрюмо огрызнулся Гарик, а сам опасливо стрельнул глазками по сторонам на своё окружение. Он вдруг остро ощутил, что вместо привычной собачьей верности хозяину, его телохранители, верные солдаты и прихлебатели заколебались. Эту мгновенную перемену ситуации почувствовали все вокруг. У «Монаха» хватило бы авторитета превратить строптивого молодчика в ничтожество. Тем более что в окружение Гарика преобладали шакалы, представляющий собой тот тип людей, которые всегда принимают сторону сильнейшего. Эти людишки преданы хозяину, пока тот находится в силе, но достаточно ему оступиться и потерять былую власть, как они не только начисто забудут о прежней привязанности и оказанных им милостях, но и готовы будут вцепиться зубами в глотку своему покровителю. Так что стоит «Монаху» захотеть, и он сумеет загнать Гарика под шконку. Только старик не спешил так поступать с конкурентом. Он считал, что должен выбирать такой путь, чтобы впоследствии ни один блатной не смог упрекнуть его в злоупотреблении воровским законом. Но Гарик не мог прочесть его мысли. И ощутив шаткость своего положения, предпочёл отойти от опасной черты: после некоторого колебания он признал верховенство старого законника:

– Ты меня неправильно понял, «Монах». – Толстые губы Гарика растянулись в заискивающей улыбке, только что полные ярости его на выкате глаза вдруг сделались мягкими. – Ты фигура авторитетная, на всех сходах твоё слово последнее и твоё слово закон. В воровском мире имя твоё - легенда! Я тебя тоже всегда уважал... Раз ты считаешь, что так поступить - на пользу братве, то я спорить не стану.

«Монах» криво усмехнулся вслед улепётывающему со своей кодлой Гарику. И велел помочь избитому подняться. Слово его было равносильно приказу. Хотя всего пять минут назад Легат считался неприкасаемым.

Во двор ворвались полтора десятка охранников во главе с оперуполномоченным Жгутовым.

- Прекратить драку! – заорал опер, хотя всё давно закончилось. Он подошёл к пострадавшему, который был весь в крови.

- Живой? – удивился Жгутов.

- Удивляетесь, что меня недорезали, господин опричник? – кривя разбитое лицо, Стас вдруг харкнул в офицера кровью, однако плевок не долетел до его лица и упал на начищенный до блеска ботинок младшего лейтенанта.

- В больницу его, – мрачно буркнул Жгутов, перед тем как увести своих людей со двора.

Два соседа по камере взяли Стаса под локти и повели к выходу, потому что сам он идти не мог. Их нагнал один из людей «Монаха» и попросил немного задержаться: его пахан желает что-то сказать Легату.

- Это правда, что тебе «Неоновый китаец» предлагал два миллиона евро, а ты отказался? – поинтересовался старый вор.

Стас угрюмо молчал, чуть пошатываясь.

- Значит, правда, – удовлетворенно протянул «Монах» и слегка похлопал его по плечу:

- Хочу тебе сказать: Китаец – редкая слякоть; ради прибыли растлевает детей, подсаживает на наркоту школьников… - Старый уголовник говорил не спеша, будто тщательно подбирал слова. - Я этого никогда не одобрял…

Понизив голос, и оглянувшись, он добавил:

- Ты правильный мужик. Постарайся продержаться до пятницы, не исключено, что ты мне понадобишься… И никому не верь: вся администрация на корню куплена Китайцем.

***