Неоновые джунгли

Лежа в постели и положив голову на высоко поднятые подушки, Уолтер Варак держал в руках раскрытую книгу, на которую падал яркий свет настольной лампы. В центре его рта дымилась толстенная кубинская сигара. Свою жену Доррис, которая почти бесшумно двигалась по спальне, готовясь ко сну, он почти не замечал. А поскольку эту книгу Уолтер перечитывал уже во второй раз, то пропускал многие страницы, торопясь поскорее добраться до места, где Майк Хаммер ведет на редкость грудастую красавицу блондинку в свою квартиру. Чертов Майк Хаммер! Вот кто знает, как надо жить! Никто никогда не хотел с ним связываться. Во всяком случае, во второй раз... И, кроме того, он всегда точно знал, что, когда и как именно надо женщинам. И при этом – хотя, может быть, в данный момент это и было самым главным – не имел ничего общего с грошовым бакалейным делом!

– Дорогой, тебе же прекрасно известно, что от твоих чертовых сигар меня просто тошнит! Ну сколько раз тебе повторять? Сейчас меня от этих чертовых вонючих сигар просто тошнит! Неужели непонятно?

Уолтер медленно вынул изо рта остаток сигары, еще медленнее повернул голову к жене и остановил на ее лице долгий взгляд. Точно так же, как на его месте наверняка поступил бы и Майк Хаммер. И только потом, стараясь придать своему голосу нужную мрачность, произнес:

– Хрен собачий.

– Тебе-то до этого какое дело?

– Ну тогда иди спать в другую комнату. Тем более, что сейчас тебе нужно гораздо больше места... Перенеси туда всю свою одежду и постарайся оставить меня в покое.

– Ведь ты же знаешь, что сейчас я чувствую себя далеко не самым лучшим образом, и все равно стараешься еще больше отравить мне существование своими вонючими сигарами. Здесь все, абсолютно все ими провоняло! Неужели ты не чувствуешь? Неужели так трудно не курить их, хотя бы лежа в постели? В нашей постели!

Уолтер посмотрел на огрызок сигары. Затем аккуратно положил ее в стеклянную пепельницу.

– Она все равно уже погасла.

– Спасибо, – злобным тоном поблагодарила его Доррис. – Большое тебе, дорогой, спасибо! За ласку и заботу. Вообще за все!

– Господи, какое же у тебя благодушное настроение... Скажи, это только сегодня или вообще?

У нее был такой вид, будто она собралась вот-вот родить. В ближайшие минут десять или пятнадцать, не позже, хотя, по словам лечащего врача, это должно произойти только через месяц... Не говоря уж о том, что все эти разговоры, будто беременность делает женщину необычайно красивой, просто самая настоящая брехня, и ничего больше... Густые черные волосы Доррис почему-то казались липкими и грязными, а на лице – одни прыщи... Глядя на нее, Уолтер невольно удивился: «С чего бы это, черт меня побери, я вдруг подумал, что люблю ее?.. Или когда-нибудь смогу полюбить? Ее, видите ли, тошнит. Еще бы! Достаточно только посмотреть на себя в зеркало. Не говоря уж о том, что, как минимум, последние пару месяцев она вообще ни с кем не разговаривает и прямо-таки горит желанием хоть кого-нибудь укусить, да желательно побольнее. Сидит как сыч одна и сама себя жалеет. Только это, и больше ничего. Ни-че-го!»

– Ты хоть знаешь, что в понедельник к нам приведут еще одну тюремную пташку? – немного помолчав, спросила Доррис. – Устраивать на работу.

– Да, знаю, – ответил он, снова поднимая глаза к любимой книге о легендарном Майке Хаммере.

– Но я же просила тебя сказать папе, чтобы этих уголовников больше здесь не было! Разве нет? Ты что, забыл? Нам ведь здесь растить и воспитывать нашего мальчика! А потом, думаю, и девочку тоже... Потому что ни ты, ни я, похоже, мы оба с тобой отсюда, из этого трущобного дома, уже никогда не выберемся! Хотя в свое время, когда ты ухаживал за мной и очень меня хотел, ты обещал! Причем не один раз. Значит, надо стараться держаться подальше от уголовников, жуликов и бродяжек хотя бы в нашем собственном доме! Особенно если они прямо из вонючей тюрьмы. Ведь они будут жить, есть и спать вместе с нашими детьми! С нашими кровинушками. А я не хочу, слышишь, не хочу, чтобы к ним прикасались ни этот новый панк, ни эта чертова бродяжка Бонни!

– Да успокойся ты, ради бога! Орешь так, что тебя слышно там, внизу, на первом этаже.

– Ну и что? Пусть слышат! Что от этого может измениться? Моего мнения здесь все равно никто и никогда не спрашивает.

– А с чего это им его, кстати, надо спрашивать, золотце?

– А с того, что ты, например, хотя бы обратил внимание, как этот Верн Локтер на меня смотрел? Когда в первый раз пришел сюда...

– Это когда ты полуголая прыгала по прихожей? Интересно, чего другого можно было от него ожидать?

– Ты говоришь так, будто тебе, черт побери, все равно. Это так?

– Послушай, Доррис, может, хватит? Хотя бы на сегодня.