Неоновые росчерки

- Трёхглавому, - пророкотал голос в трубке, - пора на охоту, Панкрат.

Следом за этим в трубке послышались короткие частые гудки.

Панкрат выронил трубку, облокотился плечом на стену и сполз по ней вниз.

- Да чтоб ты... сдох, падла!.. - прошипел он в полутьму своей квартиры.

МАРИАН МИРБАХ

Воскресенье, 22 марта.

Мариан вздохнул и отложил мобильник в сторону. Покачав головой он достал из портсигара дорогую элитарную сигару кубинского производства и закурил.

Разговор с человеком, с которым он только что общался, раздражал его всё чаще и чаще.

Выдохнув кольцо табачного дыма, Мариан подумал, что после этого дела с ним нужно покончить. Может быть не физически, но пора его... удалить от всех дел.

МИХЕЙ МАЛАХОВСКИЙ

Воскресенье, 22 марта.

Он сам не смог бы объяснить, почему вдруг подхватился на кровати. Просто какая-то внутренняя тревога, словно боднула его изнутри, прерывая сладкий сон молодого аспиранта из МЭИ.

Михей несколько минут лежал в постели, с ужасом ощущая, что все его тело в раз покрылось влажной и горячей испариной.

А от пят до плеч его пробирала нервная частая дрожь.

Парень откинул прочь одеяло и выбрался из постели. Подошел к окну и вздохнул, глядя на раскинувшуюся во все стороны необъятную столицу.

Внизу растянулись просторные дворы с точками фонарей и цветными прямоугольниками припаркованных автомобилей.

Безлюдные улицы ночного города, сияли электронно-желтым светом уличных фонарей.

Михей снова глубоко и судорожно вздохнул. Его пульс продолжал грохотать учащенно греметь в венах и горячить тело.

Парень прошел на кухню и заварил чай с мелиссой. Обычно ему это помогало после особенно тяжелых и нервных дней.

Допив чай, Малаховский ещё раз посмотрел вниз на дворы. Его взгляд задержался на неисправно мигающем уличном фонаре, который то загорался, то снова гас.

Неожиданно Михея пробрала пугающая мысль, что в этих сгустках ночи, куда не достает свет фонарей, может скрываться кто-то или... что-то опасное...

Но, парень отогнал прочь тревожные мысли, списав все на сегодняшний трудный день.

Он снова улегся спать и, через двадцать с лишним минут уже пребывал в объятиях сновидений.

***

Фонарь во дворе улицы, перед домом Михея продолжал моргать. Его свет словно пытался противостоять какой-то мрачной и злой стихии, жаждущей погасить его. Свет зажигался и гас. Снова и снова.

То тьма, то свет озаряли часть улицы. То мгла, то дрожащий свет заполняли небольшой участок у стены маленького продуктового магазина.

И когда в очередной раз фонарь погас, он больше не зажегся. На этой части улицы ночь одержала победу.

Прошло ещё пару мгновений, прежде чем в глубине мрака, где больше не было света, вспыхнули зловещим неоновым сиянием ядовито-зеленые глаза-крестики и фальшиво-счастливая улыбочка.

Неоновая маска поднялась чуть выше, её взгляд был устремлен в окно Михея.

БРОНИСЛАВ ДОВЛАТОВ-КОРШУНОВ

Воскресенье, 22 марта.

Их везли в одной машине скорой помощи. Бронислав и Клим Токмаков ехали в больницу вместе. Потому что только присутствие Бронислава хотя бы отчасти успокаивало ребенка. Только когда рядом появлялся Коршунов, маленький Клим переставал сотрясаться в слёзных истериках и отчаянно звать на помощь.

Он цеплялся за руку Бронислава и просил того не уходить.

Коршунов смотрел в глаза мальчишки, в его расширенные от пережитого кошмара зрачки и думал о том, что сегодняшние ужасы будут преследовать его всю жизнь.

Все что сегодня выпало на долю этого мальчишки будет по пятам, день за днём, мрачными и тягостными призраками, неустанно бродить за ним. Клим ещё не знает, что ему вряд ли кто-то сможет помочь полностью забыть случившееся сегодняшней ночью. И, тем более, вряд ли кто-то сможет залечить кровоточащий незаживающий шрам, глубоко прорезавший сознание мальчишки.

Этот мальчик ещё не знает, что обречен до старости просыпаться от ночных кошмаров.

И никто не будет знать, как и чем помочь ему справиться... Никто, кроме...

Бронислав на миг задумался и вспомнил её.

Её бездонно синие, лучистые и добрые, слишком много знающие и слишком многое повидавшие глаза. Её развевающиеся на ветру платиновые локоны, вспомнил, как звучал её голос.

Почему он сейчас подумал о Веронике? Почему о ней?

Коршунов задумчиво взглянул на Клима.

Может быть, он, всё-таки, не прав? Может быть, всё-таки кое-кто сможет, хотя бы отчасти, излечить Клима и прогнать его ненасытные страхи?

Может быть... кое-кто... Да, может быть...

Хотя, с чего он это взял? Что такого есть в этой синеглазой девчонке, чтобы она смогла помочь Климу?

И что в ней такого, что в последнее время он слишком часто задумывается о ней?

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Воскресенье, 22 марта.

- Это был, без сомнения, охотничий или, вероятнее всего, боевой нож, - сделал заключение Яша и отвернулся от экрана ноутбука, подключенного к электронному микроскопу.

Не вставая со своего кресла, он подъехал к другому монитору и продолжил:

- В таких ножах основным элементом, отвечающим за их прочность и износостойкость является углерод. Короче, чем выше процент его содержания в стали, тем она прочнее.